Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2

Грубый удар скоро прервал эти весенние грезы. Если даже иные передовые мадьяры считали эмансипацию преждевременной, то от­сталые, особенно среди мелкой буржуазии, считали ее недопустимой с точки зрения торговой конкуренции. Христианские торговцы Прес­бурга до сих пор не могли еще примириться с актом освобождения узников гетто, совершенным в 1842 г. (выше, § 18). «Какая же это свобода, — кричали они, — если нам нельзя будет изгнать еврея?» И юдофобы решили устроить внушительную демонстрацию с целью устрашить либеральный сейм, предоставивший евреям избиратель­ное право. Демонстрация вылилась в форму погрома. 19 и 20 марта 1848 года улицы Пресбурга были во власти буйных банд, состояв­ших из мелких мещан и буршей. Громилы разрушали дома и лавки евреев, осмелившихся поселиться или торговать вне старого гетто, уничтожали или расхищали имущество и товары, избивали встреч­ных; была разрушена до основания большая синагога. Полиция и регулярное войско ничего не делали для прекращения насилий. От­ряд войска, уже после частичного разграбления гетто, преградил вход туда, но еврейские жители других кварталов были оставлены без вся­кой защиты. Когда в тот же день группа молодых евреев пожелала вступить в национальную гвардию с целью самообороны, им в этом резко отказали. Пресбургский магистрат согласился наконец двинуть гражданскую милицию для защиты евреев только под условием, если они из «христианских кварталов» вновь переселятся в гетто и тем успокоят «гнев народа». Несчастные подчинились этому позорному требованию, и на третий день погром прекратился. Тогда выясни­лось, что погром был нарочно устроен бюргерами, чтобы вынудить у магистрата изгнание евреев из центра города. Прибывший из Пешта с отрядом войска комиссар отменил от имени правительства неза­конное восстановление гетто и предложил евреям возвратиться в прежние городские жилища; но только спустя несколько недель за­пуганные евреи стали возвращаться в покинутые кварталы, медлен­но, с опаскою, как в стан врагов.

Политическая цель пресбургского погрома была, однако, дос­тигнута. Сейм, испугавшись «народного движения», отменил свою либеральную резолюцию о предоставлении евреям избирательных прав. Эту измену революции Кошут оправдывал мнимыми интере­сами евреев: «Если бы захотели сейчас эмансипировать евреев, то этим дали бы их врагам нож в руки и довели бы до второй Варфоломеев­ской ночи». Успех пресбургских погромщиков поощрил к таким же действиям и в других местах. В течение апреля и мая эксцессы повто­рились в Тирнау, Кашау, Штульвейсенбурге и Темешваре. Погром­ная волна докатилась и до резиденции правительства, Пешта, где более прогрессивные, чем в Пресбурге, евреи еще высоко держали голову, служа в национальной гвардии и участвуя в освобождении «отечества». Это было уже после закрытия парламента (11 апреля), когда все дела вершились правительством Кошута-Баттиани. 19 ап­реля толпа мадьярских «патриотов», собравшаяся перед зданием ма­гистрата, предъявила требование об изгнании из Пешта евреев, по­селившихся после 1840 года, и об исключении еврейской молодежи из национальной гвардии. Во время наступления толпы на здание магистрата один из охранявших ворота национальных гвардейцев, еврей, ранил в руку одного из демонстрантов. Послышались крики: «Евреи бьют христиан!» Толпа рассыпалась по улицам, бросилась на проходивших евреев и избивала их, врывалась в еврейские жили­ща, грабила магазины. Еврейская молодежь хотела вооружиться для самообороны против громил, но представители еврейской общины удержали ее от этого «опасного» шага и обратились за помощью к министру Баттиани. Министр предложил им подчиниться требова­нию «народа» об оставлении евреями национальной гвардии. Депу­таты согласились, и тогда только министр распорядился о высылке войск для прекращения погрома, который к этому моменту сам со­бою утих. Баттиани выпустил лживую прокламацию, в которой го­ворилось, что, хотя правительство не вправе отменить закон, обязы­вающий каждого «сына отечества» служить в гражданской милиции, тем не менее оно, «уступая просьбе еврейских представителей», на­шло нужным распорядиться «о временном обезоружении евреев, слу­жащих в венгерской национальной гвардии».