Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2

Типичным для группы консервативных государств Германии является Саксонское королевство. Еврейское население этой страны, доведенное гнетом «старого порядка» до ничтожной дроби (ок. 900 чел.), не чувствовало реакционного поворота 1815 года, по­тому что не изведало раньше и благ освободительного периода. Здесь во всем своем безобразии сохранилось старое рабство: ограничива­лось право жительства для горсти туземных евреев и совершенно запрещалось водворение пришлых. Для характеристики положения до­статочно указать на следующие примеры: в город Фрейберг еврей мог приезжать по делам только на три дня, и до момента отъезда его сопровождал полицейский конвой; еврейские мальчики не принима­лись в учение в ремесленные заведения, и в 1835 г. потребовался особый королевский декрет для допущения одного еврейского мальчика в портняжную мастерскую в качестве ученика. Луч све­та обнажил эту мерзость средневековья после критического 1830 года, когда народное возмущение заставило и саксонских прави­телей дать стране новую конституцию. Евреи обратились с пети­циями о гражданских правах к правительству и обеим палатам ландтага (1831). Вопрос начал обсуждаться под влиянием как этих петиций, так и контрпетиций христианских гильдий и цехов, тре­бовавших «защиты против еврейства». Прения в ландтаге (1833— 1834) обнаружили наличность сторонников равноправия и в стра­не протестантской нетерпимости. В первой палате в защиту евре­ев говорил лейпцигский профессор Круг, защищавший равнопра­вие и в литературе; его поддержал принц Иоанн, впоследствии саксонский король, требовавший решения вопроса в духе свобо­ды совести. Вдохновителем этих заступников был еврейский об­щественный деятель в Дрездене, д-р Бернгард Беер, горячий поборник мендельсоновского просвещения, инициатор вышеупо­мянутых петиций. В результате обе палаты приняли резолюцию: предложить правительству пересмотреть законы о евреях и выработать проект реформы. Проект поступил только в 1836 г. на обсуждение палат, а в силу декретов 1837 и 1838 гг. он стал законом.

Реформа сводилась к следующему. В двух городах, Дрездене и Лейпциге, были узаконены еврейские «религиозные общины» с правом строить синагоги для публичного богослужения (раньше разрешались только молельни в частных домах), причем число членов обеих общин не должно увеличиваться притоком евреев извне. Переселение из одного города в другой зависит от разрешения властей, а в деревнях евреям совсем запрещается жительство. Свобода промыслов ограничена целым рядом запретов: запрещены мелкая торговля без особого разрешения властей, содержание аптек, ресторанов и т. п. Ремесленникам разрешено принимать еврейских учеников, но число евреев-мастеров ограничено нормой (30 для обеих общин — Дрездена и Лейпцига). Новый порядок, таким образом, недалеко ушел от старого. Особенно угнетало отсутствие свободы передвижения. Евреи из других стран по-прежнему не допускались в Саксонию. Этот варварский пережиток дал повод к демонстрации во французском парламенте в 1841 г., когда обсуждался предъявленный министру иностранных дел Гизо запрос об изгнании из Дрездена приехавшего туда по делам парижского купца-еврея Вурмзера. В бурных прениях французской палаты депутатов отношение саксонского правительства к евреям было заклеймено презрением (см. дальше, § 29). Сила протеста нарастала и среди самих саксонских евреев, которые в двух своих общинах — дрезденской и лейпцигской — успели организоваться под руководством известного ученого Захария Франкеля (занимал пост главного раввина в Дрездене в 1836—1854 гг.). В 1843 и 1846 гг. ландтагу снова пришлось рассматривать еврейские петиции, из которых последняя требовала не частичных улучшений, а полного равноправия. Петиции остались без последствий, но чувствовалось, что час освобождения близок.

Евреи Ганновера (около 12 тысяч) находились в условиях, которые были немногим лучше саксонских. Здесь процветал режим старого Schutzjudentum. Даже в провинциях Ганновера, принадлежавших раньше Вестфальскому королевству, нарушалась статья венских «союзных актов» о сохранении status quo. После конституционной реформы 1830 года начался и здесь петиционный на­тиск евреев на палату депутатов. Палата предложила правительству пересмотр законов о евреях, а затем приступила к обсуждению уме­ренного проекта реформ. Но династический переворот 1837 года (пе­реход королевской власти, после смерти английского короля Виль­гельма IV, к герцогу Кумберлендскому), приведший к отмене пре­жней либеральной конституции, положил конец всяким реформатор­ским попыткам. Только незадолго до революции 1848 года ганно­верское правительство решило упразднить унизительную подать «шуцельд», которая в большинстве других государств была отменена еще в эпоху первой эмансипации.