Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2

Великий русский публицист видел еврейских кантонистов в до­роге, но не знал, что творилось с ними дальше — в глубинах тех ка­зарм, куда их гнали. Эту страшную тайну поведали миру позже уце­левшие мученики. Пригнанные партии малолетних поступали в батальоны военных кантонистов. «Приготовление к службе» начина­лось с религиозного перевоспитания, которое поручалось дядькам и унтер-офицерам. Употреблялись все средства, чтобы склонить детей к крещению. Детей посылали на увещание к местным православным священникам, но увещания редко действовали. Тогда начиналось ка­зарменное воздействие дядек и унтер-офицеров. Придумывались вся­кие мучительства. Обычный прием заключался в том, что вечером, когда все уходили спать, кантонистов ставили на колени на полу ка­зармы и долго держали сонных детей в таком положении; согласных креститься отпускали спать, а несогласных держали на коленях всю ночь, пока те не падали в изнеможении. Упорствовавших секли роз­гами или подвергали истязаниям под видом гимнастических упраж­нений. Били и лишали пищи за нежелание есть свинину или щи, при­правленные свиным салом. Иных кормили соленой рыбой, а потом не давали пить, пока измученные жаждою дети не соглашались крес­титься. Большинство детей не выдерживало пыток и принимало кре­щение, но многие кантонисты, особенно постарше, в возрасте 15— 18 лет, переносили муки с геройским терпением. Избитые, исполосованные розгами, изнуренные голодом, жаждою, бессонницей, юноши твердили, что не изменят вере отцов. Бывали случаи де­монстративного мученичества. В народной памяти сохранился рассказ, как однажды, по случаю царского смотра в одном боль­шом городе, батальонный командир выстроил еврейских кантонистов на берегу реки, где стояло духовенство в облачениях и где все было приготовлено к обряду крещения. Когда раздалась команда, чтобы мальчики вошли в воду, они хором ответили «Слушаем!» — и прыгнули в реку, нырнули и остались под водою. Их вытащили уже мертвыми[21]... Но обыкновенно маленькие подвижники мучились и умирали тихо; они сеяли своими трупами дорогу в далекие края, а дошедшие медленно угасали в казармах, превращенных в инквизиционные тюрьмы. Это своеобразное мученичество детей, в обстановке военной службы, представляет собою редкое явление даже в богатом историческом мартирологе еврейского народа.

Взрослых рекрутов, взятых в нормальном служебном возрасте 18-25 лет, не принуждали к крещению указанными способами, но глубоко трагична была и их судьба — от момента поимки «ловцами» до конца тяжелой 25-летней службы. Молодых людей, часто не понимавших по-русски, отрывали от школы или от жены и детей. Разлука на четверть века, при перспективе крещения или смерти солдата, разрушала семью; многие рекруты перед уходом на службу формально разводились с женами, чтобы не обречь их на вечное вдовство. В 1834 и начале 1835 г. в еврейской массе распространился слух, что скоро выйдет закон, запрещающий впредь ранние браки, но освобождающий от рекрутчины тех, которые женились до издания закона. Поднялась суматоха. Повсюду лихорадочно спешили венчать мальчиков в возрасте 10-12 лет с девочками того же возраста. В несколько месяцев появились во всех городах сотни и тысячи таких брачных пар, у которых супружеские отношения ограничивались игрою в орехи или кости. Эта безумная брачная суматоха, или «бегола», как она потом называлась в народе, улеглась только после опубликования нового «Положения о евреях» 13 апреля 1835 года, в котором действительно оказался пункт, запрещавший мужчинам вступление в брак раньше 18 лет, но не содержавший никаких льгот для ранее женившихся. Таким образом, «бегола» пове­ла только к увеличению числа семейств, обездоленных взятием от­цов в солдаты. Годы службы протекали для взрослых еврейских сол­дат в крайне тяжелой обстановке: они переносили побои и насмешки вследствие неумения объясняться по-русски, нежелания есть «треф­ное», вообще — неприспособленности к чужой среде и военному строю. А когда процесс приспособления уже совершался, еврею-сол­дату не давали движения по службе дальше унтер-офицерского чина; для выпуска в офицеры требовалось крещение. Окончившие воен­ную службу евреи не имели даже права доживать свой век в тех мес­тах вне черты еврейской оседлости, где протекали их служебные годы, и только в позднейшее время это право было предоставлено «нико­лаевским солдатам» и их потомству.

Вся тяжесть рекрутчины падала на беднейшие классы еврейско­го населения — мелких мещан, ремесленников и бедных торговцев, не имевших возможности записываться в купеческие гильдии. Быва­ли случаи, когда бедняки собирали подаянием сумму, нужную для оплаты гильдейского свидетельства, с целью спастись от солдатчи­ны. Более или менее состоятельные освобождались от воинской по­винности либо в силу своего купеческого ценза, либо благодаря сво­им связям с влиятельными членами кагала, вербовавшими рекрутов.

§ 23. Разгар репрессивной политики; Положение 1835 года