Решение еврейского вопроса примитивным путем крещения оставалось заветной мечтой правительства. Тогдашнее законодательство переполнено предписаниями относительно выкрестов. Так как сами законодатели не верили в искренность обращаемых евреев, то была опубликована собственноручная резолюция Николая I (1827): «Строго наблюдать, чтобы крещение делалось непременно в воскресные дни и со всею возможною публичностью, дабы отвратить всякое подозрение в притворном принятии христианства». Но позже пришлось смягчить этот контроль для евреев, «избегающих публичности при крещении», особенно же для кантонистов, «изъявляющих желание принять православие» по внушению казарменных миссионеров. Об искренности перехода истязуемых детей не могло быть и речи, и батальонным священникам разрешалось крестить таких невольников, даже «не испрашивая разрешения духовного начальства» (1831). В указах употреблялось характерное выражением «рядовые из евреев, остающиеся в сем вероисповедании» — для обозначения группы упорствующих в иудействе, нарушающих предустановленную начальством гармонию повальных крещений. Но среди «вольных», не вырванных из еврейской среды, вероотступничество составляло величайшую редкость, и всуе писались законы о льготах для выкрестов или о смягчении наказаний для уголовных преступников, принимающих православие[22]
.§ 24. Казенное просвещение (1840—1844)
Наступил короткий момент, когда «рука бойцов колоть устала». Почувствовалась потребность перейти от средневековых форм гнета к современным. В составе правительства были люди, как министр просвещения Уваров, хорошо знакомые с состоянием еврейского вопроса в Западной Европе: они знали, что в польских провинциях Австрии правительство боролось против обособленности еврейских масс путем принудительного просвещения, что в Пруссии евреи уже вступили в стадию ассимиляции и религиозных реформ, а многие даже переходят в христианство. И вот явилась мысль: нельзя ли и в России применять культурные приемы Запада, держа, однако, наготове и полицейские бичи домашнего производства?