Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2

В 1840 г. Государственный совет опять приступил к обсужде­нию еврейского вопроса, на сей раз с принципиальной стороны. До­несения провинциальных администраторов (особенно киевского ге­нерал-губернатора Бибикова) гласили, что и Положение 1835 г. не способствует «исправлению» евреев, ибо все зло в их «религиозном фанатизме и отчужденности», которые можно устранить лишь пу­тем воздействия на их внутреннюю жизнь. Министры просвещения и внутренних дел, Уваров и Строганов, развили в заседаниях Госу­дарственного совета начала новой исправительной системы. Результатом этих суждений была знаменательная «мемория» совета, представленная Николаю I. В ней правительство признает свою неудачу в борьбе с недостатками еврейских масс и видит причину этого в том, что доселе не вникали в корень еврейской обособленности, лежащий в их религиозном и общинном строе. А корень всех зол — Талмуд, который «питает в евреях глубочайшее презрение к народам других вер» и стремление «к господству над прочими». Вследствие зловредных внушений Талмуда «евреи должны почитать пребывание свое во всякой другой земле, кроме Палестины, пленом» и «обязаны повиноваться более своей собственной власти, нежели чуждому правительству». Отсюда «могущество кагалов», осуществляющих автономную национальную власть. Образование еврейского юношества вверено меламедам — «классу домашних учителей, погруженных в глубочайшее невежество и суеверие», а «под влиянием сих фанатиков дети получают вредные понятия нетерпимости к другим народам». Наконец, особая одежда евреев отделяет их от окружающей христианской среды. Русское правительство «принимало против евреев ряд охранительных мер», но без заметного успеха: рекрутский устав «мог действовать на изменение нравов еврейских» только в ограниченной степени; поощрение земледелия и русского школьного образования было недостаточно; меры выселения из деревень оказались бесплодными. «Из сего следует, — заявляет Государственный совет, — что частные или полицейские ограничения недостаточны для обращения сего многочисленного класса людей к полезным занятиям. Евреи с мученическим терпением переносили самые жестокие гонения в Западной Европе и сохранили тип своей национальности неизменно... доколе правительства не приняли на себя труда глубже исследовать причины, отделяющие евреев от общего гражданского устройства, дабы действовать на сии причины». Обращаясь к «примерам иностранных государств», Государственный совет с особенною любовью останавливается на прусском регламенте 1797 года для польских провинций и на австрийской системе принудительной школы. Совет намечает три пути «коренного преобразования сего народа»: 1) культурное воздействие — учреждение общеобразовательных школ для еврейского юношества, борьбу со старым хедером и меламедами, преобразование раввината, запрещение особой одежды; 2) сокращение автономии — упразднение кагалов и преобразование системы специальных податей; 3) репрессии против всех, не имеющих постоянной оседлости и определенной профессии с достаточным имущественным цензом: таких людей закон должен карать ограничением в правах и усиленным рекрутским набором. Все эти три системы дополняют друг друга, как пункты одной программы.