Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2

На основании этой мемории Государственного совета был учрежден, по царскому повелению (декабрь 1840), «Комитет для определения мер коренного преобразования евреев в России». В состав его вошли несколько министров вместе с шефом страшного Третьего отделения, Дубельтом, а председателем был назначен министр государственных имуществ Киселев. На первой очереди в комитете стоял вопрос о «просвещении». По этому вопросу представил подробный доклад министр просвещения граф Уваров. Он начал с того, что европейские правительства уже оставили путь «гонений и насильства», как средство решения еврейского вопроса, и что «этот период настал и для нас». «Народы не истребляются, — красноречиво замечает Уваров, — особенно тот народ, коего новейшая история начинается у подошвы Голгофы» ... Министр не теряет надежды, что можно мирными способами приблизить евреев к религии, ведущей свое начало от Голгофы. «Лучшие из евреев чувствуют, что одна из главных причин их унижения лежит в превратном толковании их религиозных преданий, что Талмуд развращал и развращает их соплеменников; но нигде влияние Талмуда не так сильно, как у нас и в Царстве Польском. Это влияние можно устранить просвещением, и правительству остается действовать в духе горсти лучших между ними (евреями). Преобразование ученой части (школьного дела) между евреями составляет и очищение их религиозных понятий». О каком «очищении» думал автор доклада, видно из вскользь брошенного им замечания, что не напрасно боятся реформы обособленные евреи, «ибо религия креста не есть ли чистейший символ гражданственности всемирной?» ... Но об этом, добавляет Уваров, не следует заявить гласно, ибо «это значило бы до начала вооружить против училищ большинство евреев». Реформа состоит в том, чтобы открыть во всех городах начальные еврейские училища с преподаванием русского языка, общеобразовательных наук, еврейского языка и «закона Божия по Св. Писанию»; преподавание ведется на русском языке, но ввиду недостатка учителей, знающих этот язык, допускается временно и употребление немецкого (т. е. еврейско-немецкого) языка; преподаватели низших школ на первое время вербуются из среды «заслуживающих доверия» меламедов, а для высших — из образованных евреев России и Германии. Одобрив в общих чертах план Уварова, комитет признал, что для приготовле­ния еврейской массы к предстоящей реформе необходимо послать в еврейские центры пропагандиста, который бы познакомил стропти­вый народ с «благими намерениями правительства». Такой пропа­гандист явился в лице молодого германского еврея, доктора Макса Лилиенталя.

Уроженец Баварии (род. в 1815 г. в Мюнхене) и питомец Германского университета, Лилиенталь был типичным представителем большинства немецко-еврейской интеллигенции: поклонником асси­миляции и умеренной религиозной реформы. Едва окончив универ­ситет, он был приглашен группою образованных евреев в Риге на пост проповедника общины и директора еврейского училища — од­ного из трех реформированных училищ, существовавших тогда в России (остальные были в Одессе и Кишиневе). В короткое время Лилиенталю удалось так хорошо поставить преподавание общих и еврейских предметов в училище, что это вызвало горячую похвалу Уварова. Рижская школа казалась министру образцом для той сети школ, которою он готовился покрыть «черту оседлости», и Лилиен­таль оказался тем человеком, на которого он мог положиться в деле проведения реформы. В феврале 1841 г. Лилиенталь был вызван в Петербург и имел продолжительную беседу с Уваровым. По расска­зу Лилиенталя, он осмелился заметить министру, что все препятствия к просвещению русских евреев устранились бы, если бы царь даро­вал им равноправность, но министр возразил, что первый шаг долж­ны сделать евреи, дабы «заслужить благоволение монарха». Лилиен­таль тем не менее принял на себя трудную миссию: просвещать бес­правных. Ему было поручено объехать «черту оседлости», организо­вать там разрозненных любителей просвещения («маскилим») и аги­тировать в пользу школьной реформы в народной массе.