Новгородские былины

Угроза царища Поддонища проглотить или огнем сжечь Садка является перенесением. П. Г. Марков перенес это типическое место из своей былины «Олеша Попович, Еким паробок и Тугарин» (Ончуков ПБ, с. 337).

Образ «жоны староматерой», подающей Садку совет о выборе невесты в подводном царстве, служит для нас намеком на опущенные в этом тексте подробности. По-видимому, Садко опускался на дно с иконами богородицы и Николы (ср. № 45), чем и можно объяснить явление во сне богородицы, понятой здесь только как «жоны староматерой»: в русском фольклоре христианские персонажи обычно появляются в ипостаси седых, «староматерых» людей.

39. Садко. Печатается по тексту сб.: Ончуков ПБ, № 75. Записано Н. Е. Ончуковым в 1902 г. от Николая Петровича Шалькова, слепого старика старше 80 лет, в д. Великая Ви́ска Пустозерской вол. на нижней Печоре. В тексте отражена местная обработка традиционного соединения второго и третьего сюжетов.

Начало былины (ст. 1—3) перефразирует начальные стихи былины «Бой Добрыни с Ильей Муромцем». Здесь уже уточняется имя коварного попа: им оказывается ростовский поп Леонтий, который в былинах об Алеше Поповиче считается его отцом.

Волга-река тут тоже заменила р. Волхов.

Хотя П. Г. Марков (см. № 38) и Н. П. Шальков жили в соседних деревнях одной волости, в их вариантах заметно различается роль Николы. В тексте Н. П. Шалькова роль его патрона становится внушительнее, причем — и это характерно для всех печорских вариантов, в отличие от олонецких, — сам Никола как персонаж непосредственно не выступает и не произносит ни одного слова. Он все время остается за кулисами, направляя действия участников событий.

Садко заключает устный договор с Николой и вскоре убеждается, что Никола согласился с договором, принявшись умножать казну Садка. Но Садко в хлопотах по перевозке и продаже товаров позабыл построить Николе соборную церковь, и нарушение договора (а не воля морского царя) привело к остановке кораблей в море. Никола намерен наказать «виноватого»: парадоксальным исполнителем его воли выступает морской царь. Сам Садко быстро осознает, что именно ему надо идти в море, ибо он не исполнил обет Николе (ст. 78—80). Все кажется зловещим: огненная шлюпка с загадочными гребцами везет «виноватого» к огненному столбу (детали, явно домысленные на Печоре). Страшная смерть, казалось бы, ожидает Садка. И вдруг происходит резкий сюжетный поворот. Морской царь, позабыв о требовании «виноватого», предлагает Садку сыграть с ним в шахматы (излюбленное предложение иноземного царя в русских былинах, являющееся здесь перенесением) и, не дожидаясь ответа, требует, чтобы Садко его развеселил. Создателям этого варианта, таким образом, не хватило изобретательности и последовательности. Во встрече Садка с морским царем они предпочли держаться традиционного изложения. Больше того, Садко тут сам, без совета Николы или кого-либо еще, догадывается о том, что он своей игрой содействует потоплению кораблей (ст. 107—109), и портит гусли.

Эпизод, в котором морской царь выбрасывает Садка из своего терема, пожалуй, не является личным домыслом печорских певцов. Он созвучен со скупым пересказом, записанным на Пудоге (№ 46), и с быличкой «Парень у водяного» (Приложение II, № 3). В тексте Н. П. Шалькова, как и в этой быличке, оказывается, что Садко провел в подводном царстве долгий срок, ему самому показавшийся коротким.

40. Садок. Печатается по тексту сб.: Ончуков ПБ, № 10. Записано Н. Е. Ончуковым в 1902 г. от Анкудина Ефимовича Осташо́ва, 78 лет в д. Замежное (За́мег) на р. Пи́жме, левом притоке Печоры, впадающем в нее близ Усть-Ци́льмы. А. Е. Осташов добрых два десятка лет ходил на че́рдынских судах по всей Печоре и, видимо, в ее низовье усвоил былину о Садке: в эволюционном отношении его текст является последующим звеном нижнепечорских вариантов. Он отрекся от старообрядчества и принял православие («чрезвычайно редкий случай на Печоре», как отмечал собиратель). Этот переход в православие, совершенный сказителем, судя по всему, истово и с жаром, определил направленность его старин.

Из всех печорских певцов только у А. Е. Осташова в былине о Садке выступает «мать божья церковь» как персонифицированный образ православия. Спор Садка с попом происходит у церкви, тотчас после Воскресенской обедни. В церкви Садок обещает безымянным святителям построить новую церковь, если ему будет оказана помощь. Остановка корабля в море показана здесь как проверка православных чувств Садка. Стоило ему опустить в море для бога сундук с золотой казной, как проверка закончилась. Христианскому богу тут оказалось достаточным получить сундук с казной, тогда как в ранних вариантах былины морской царь пренебрегает казной ради того, чтобы получить нужного человека. В этом — предел «православной» трактовки А. Е. Осташова.