Новые правила

– Вот, – прошептал Ган, отстраняясь в тот самый миг, когда Кая окончательно решила – пусть он ее поцелует. Его глаза смеялись. – Я же говорил: буду джентльменом.

Камин в его доме был сложен из гладких речных камней, и они разожгли огонь, чтобы высушить волосы и одежду. Кая сидела совсем близко к пламени, на половике, облокотившись на старый продавленный диван и протягивая к огню озябшие пальцы. Ган опустился на пол рядом, и их пальцы сплелись – жадно, нерасторжимо. Каю трясло – от страха, что он что-то сделает, от страха, что не сделает ничего.

– Останься со мной, Кай, – шепнул Ган, и треск огня вторил его словам. Кая не ответила. Они долго сидели молча, глядя на пламя, и она успокоилась. Ган смотрел на огонь, низко наклонив голову. Дождь за окном убаюкивал, и Кая задремала, забыв свою руку в его руке.

Глава 32 Артем

Артем проснулся рано от голосов и лошадиного ржанья – его поселили неподалеку от главных ворот… Местные, разумеется, называли их Вратами.

Спросонок Артем не мог понять, что происходит и где он находится… А потом вспомнил. Судорожно протер глаза, поморгал и принялся натягивать штаны. Лошадиное ржание значило одно: отряд вернулся из города Тени. И от того, в каком составе, зависело их с Каей будущее.

На улице солнце светило особенно ярко, как будто наверстывая упущенное после дождливой ночи. Капли воды все еще сверкали на траве у забора, а на главной улице за ночь появились глубокие лужи, с восторженными воплями по ним носились дети – в руках у них были маленькие ведра, на ногах – резиновые сапоги не по размеру.

– Артем! – Ему не пришлось долго высматривать ее. Саша бежала, не обращая внимания на лужи. Ее одежда была перепачкана, кудряшки растрепаны, она выглядела усталой, но была жива и здорова. Девочка подбежала к Артему и обняла его так крепко, что хрустнули кости…

– Спасибо! Спасибо!

– С Ингой все в порядке?

– Да! Ох, получилось, – она со свистом выдохнула сквозь стиснутые зубы, и Артем явственно ощутил облегчение, которое она испытывала. Он взглянул на группу спешивающихся всадников, торопливо пересчитал… Все были живы и здоровы, и только теперь Артем понял, до чего сильно боялся иного исхода. Внутренний голосок не упустил случая поддеть: «Боялся за них или за себя?..» К счастью, времени думать об этом не было.

Тоша бережно снял с седла Ингу – побледневшую, серьезную. Она мешком упала ему на руки, ее подхватил Шрам и понес в сторону лазарета. К ним бежали женщины.

– Она в порядке?

– Ей тяжело пришлось. – Саша отбросила с лица спутанные волосы. – Так долго ехать… Если бы община была дальше, боюсь, это могло бы… – Саша запнулась. – Неважно. Все хорошо. – Она, видимо, только сейчас обнаружила, что продолжает обнимать Артема и говорит ему в плечо, и отстранилась, смущенно рассмеялась.

– Спасибо тебе.

– Тебе и Каю надо поблагодарить, – принужденно улыбнулся Артем. Сегодня утром он не обнаружил Каю в лазарете, и нигде в общине ее не было – ни на стрельбище, ни на конюшне.

– Да ладно тебе, – Саша обезоруживающе улыбнулась, но ее глаза блеснули лукавством. – Если бы не ты, она бы не пошла сюда. Это было видно.

– Ты не права, но спасибо… – Ему вдруг захотелось, чтобы она снова обняла его, – может, тогда он не чувствовал бы себя так паршиво. Гана тоже нигде не было, хотя обычно он был на ногах с раннего утра.

– Саша! – Прямо через лужу, не обращая внимания на визжащих и хохочущих детей, широким шагом шел Ган – легок на помине. Лицо Саши мигом изменилось, перестав быть лукавым или смешливым, – оно вдруг вытянулось, побледнело от волнения, глаза засияли. Сейчас она казалась и старше, и моложе одновременно.

– Ган! – взвизгнула она и бросилась к нему навстречу.

Они обнялись прямо посреди лужи, и Артем отвернулся. Он не чувствовал ревности или досады, хотя еще мгновение назад ему хотелось, чтобы это его Саша обнимала… Он знал, каково это – встречать после долгой разлуки того, с кем ты пережил самое трудное… И знал, до чего прочны узы, связывающие тех, кто жил, путешествовал, сражался и умирал бок о бок.

Когда объятия разомкнулись, Саша плакала, а Ган улыбался.

– О, Ган, – полувыдохнула, полувсхлипнула она, – все погибли! Все, один за другим. Элли ушла, я даже не знаю, жива ли она. Остались только Инга и я. А если бы… Я бы осталась одна!

Лицо Гана дрогнуло, окаменело. Он привлек Сашу к себе, пригладил спутанные кудри – его движения были ласковыми, братскими.

– Сашка, – сказал он, покачивая ее в объятьях, как ребенка, – все позади. Если бы я знал, что там творится, пришел бы раньше.

– Да? – Она подняла на него лицо, залитое слезами.

– Конечно. – Ган мягко отстранил ее. – Я сделал бы все, чтобы помочь тебе и ребятам… Жаль, что я не знал раньше. Макс… Это сделал Тень?

Саша помотала головой:

– Нет. Не Тень.

– Хорошо, – Ган помолчал, колеблясь. – Послушай, Саша, я хочу, чтобы сейчас ты пошла к Инге и была рядом с ней… Вам обеим нужно хорошо отдохнуть. Потом мы увидимся, и я попрошу рассказать все, что знаешь, – про Тень, про устройство города, про людей в общине… Хорошо?