Новый год в октябре

Створки щелкнули, поезд дернулся и воющей голубой стрелой вонзился в арку тоннеля. Прошин возмущенно ругнулся на дядю. Перрон взорвался заливистым хохотом. Он непонимающе оглядел смеющихся людей и тоже невольно улыбнулся. А затем сел на скамью в мраморной нише и, закрыв лицо ладонью, смеялся долго и самозабвенно. Все кончилось. Да и зачем ему эта капризная девочка? Он ведь хотел не ее, он хотел Олечку – любящую его, наверное, и поныне, невозвратимую… Да, все кончилось. Все. Если не считать боязливого, робкого сомнения где–то в глубине: а вдруг, если все–таки нужна ему именно она, Ирина?!

Прибыл он с некоторым опозданием. Веселье, судя по звону посуды и доносившимся голосам, уже бушевало вовсю. Последовали объятия, рукопожатия, и вскоре Прошин был усажен за стол по соседству с очаровательной и обезоруживающе коммуникабельной особой, представившейся, как Анечка.

В дымном праздничном гомоне, ковыряя вилкой утку с моченым яблоком, Прошин обозревал собравшихся. Компания делилась на три части. Часть первую составляла богема, то есть коллеги по театру с женами или подругами, режиссеры и прочие сопричастные к искусству. Часть вторую комплектовала публика из сфер более приземленных, но не менее значимых по общественному своему статусу, вкратце: распределители дефицита. Услуг и товаров. В частности, восседали за столом два председателя кооперативов: жилищного и гаражного. Особа, представившаяся как Анечка, имела высокую квалификацию парикмахера и, кроме того, специалиста по вопросу облысения и как с ним бороться. Третью часть составлял Прошин. Он был просто друг детства знаменитого Валеры.

– Театр отмирает, друзья мои, – говорил раскрасневшийся молодой человек, сидевший рядом с Анечкой. – Я не собираюсь ничего доказывать, это ясно и так.

– Ну, знаете… – морщился режиссер напротив, вонзая вилку в кусок семги. – Это – какой театр…

– Ставим три ремонтных эстакады, – сообщал председатель гаражного кооператива квартирному председателю. – Вполне достаточно.

– С кузовами у нас… – вздыхал человек из автосервиса под обворожительным взором кинозвезды. – Для вас, конечно, решим, но месяца через два…

– Просто не знаю, что делать с Сашком, – жаловалась Прошину Анечка, кивая на раскрасневшегося молодого человека. – Уже завтра ему на работу. Сдавать макет. Эти газеты… Пишет, пишет…

Молодой человек был, очевидно, ее мужем.

– Литератор? – озабоченно спрашивал Прошин.

– Журналист и писатель– сатирик.

– Ого.

– Театр отмирает, – бубнил Саша.