“<...>Всюду по отрогу соломенно золотела верблюжья колючка, скромно хвастались зелеными иголками маленькие елки.
Оплетенные низкорослым шиповником, громоздились почти кубические, синеватого оттенка базальтовые глыбы.
Казалось, из последних сил держалась за обрывистый склон дикая слива, и так же натужно напрягал свои древесные мышцы густолистый орех.
А тем временем в Макраванк шел человек с мешком за плечами; шел красиво и важно неслышной поступью апостола.
Человек запасал на зиму груши<...>”
Это
Даур Зантария.“Все стало чуждо, и роднее звездный купол”. — “Знамя”, 2002, № 3.
Несколько чудесных новелл. “<...>Но что он знает о рае, малограмотный пастух? Дверь в рай, она совсем невообразима для меня, прочитавшего так много книг. Разве что дверь в рай — это моя усталость. Потому что, как говорят эти книги, там повсюду журчит вода, как и тут, внутри свирельной трели. Лежу на альпийском лугу, обняв одесную овцу, а волка — ошую, и вместе мы внимаем пастушьей свирели” (“Свирель”).
Следом “Знамя” публикует пронзительные воспоминанияМарины Москвиной“Житие Даура Зантарии, колхидского странника”.
Елена Иваницкая.Утверждение высоты. — “Дружба народов”, 2002, № 4.
Рецензия на двухтомник Лидии Чуковской, включивший в себя четыре неизвестных читателю книги, в том числе — “Дом поэта” (полемика со “Второй книгой” Н. Мандельштам).
“„Несчастья дают людям определенные права”, — писал Вольтер, подразумевая, что это права на помыслы, слова и действия не самого лучшего плана.
Надежда Мандельштам — ими воспользовалась, это нередко вызывает шок, но вместе с тем и какое-то растравленное понимание. Лидия Чуковская такими правами не воспользовалась. Это вызывает безоговорочное уважение”.
Наталья Иванова.Циклотимия. Поверженный рай. (Олег Чухонцев. “Фифиа”. — “Новый мир”, 2001, № 11). — “Арион”, 2002, № 1.
“Сейчас, как мне кажется, время поэтических циклов”.
Бахыт Кенжеев.Оберег против века. (Рецензия на книгу Юрия Кублановского “Дольше календаря”, 2001). — “Знамя”, 2002, № 3.
“В книге главенствует нечто, что я бы назвал грустной мудростью. Пугающее своей откровенностью смирение. <...> Все мы в конечном итоге „неизвестные солдаты”<...>”.
Бахыт Кенжеев.На букву “ы”. — “Октябрь”, 2002, № 3.
.......................................................