Новый взгляд на трансперсональную теорию: человеческая духовность с точки зрения соучастия

Хотя не исключено, что построение интеллектуально последовательной и логически неоспоримой схемы, в которой все этапы пути выполняют необходимую функцию, было интересным схоластическим проектом, столь же возможно, что оно не имело никакого, или почти никакого, отношения к действительной медитативной практике. Буддийские схоласты, создававшие эти сложные схемы, не обязательно всегда задумывались над проблемой личного духовного опыта. Хотя это, несомненно, уничижительный вывод — который, вероятно, отвергли бы сами схоластические традиции, — нас вынуждают к нему имеющиеся данные.

На самом деле, сложные и тщательные построения иерархий религиозного понимания могут быть результатом крушения религиозной практики. Подобная неудача вполне могла вынуждать к созданию концептуальных систем, в попытке объяснения стадий религиозного развития, которые казались сомнительными потому, что они более не достигались. Поэтому возможно, что в некоторых случаях иерархически организованные и последовательные схемы духовного пути не предназначались для руководства в действительном опыте.

Подчёркивая эту схоластическую (а не практическую) природу карт этапов буддистского пути, Пандит Ваджрагнана (Vadjragnana, 1997) утверждает: «Нельзя считать абсолютно необходимым прохождение всех этапов; Будда никогда не говорил ничего подобного. Последующие учителя систематизировали все в форме этапов. Медитирующий не пытается последовательно проходить эти этапы один за другим».

В любом случае, должно быть ясно, что разработка традиционных медитативных карт обычно происходила в контексте схоластического толкования или апологетических иерархических категоризаций. Предписывающий характер традиционных медитативных картографий, несомненно, представляет серьёзный вызов для общепринятых трансперсональных интерпретаций. Если медитативные руководства не столько основывались на феноменологических описаниях, сколько писались как предписания для задействования конкретных духовных доктрин и если эти доктрины, как признают далее перенниалисты, были разными и зачастую несовместимыми, то выведение из них универсального духовного пути может быть серьёзной ошибкой.

Однако, с нашей точки зрения, преимущественно предписывающий характер традиционных медитативных карт больше не может быть причиной затруднений или поводом для отчаяния. Напротив, как только мы отказываемся от универсалистских программ в духовной герменевтике, становится возможным полностью понимать и ценить значение этих карт. А именно, эти карты теперь можно рассматривать как чрезвычайно сложные правила установления тех или иных духовных берегов. Иными словами, каждое медитативное руководство содержит набор предписаний, практик, ритуалов, символов и условий, который выполняет функции ключа зажигания и регулирующей системы для установления и воплощения конкретных духовных освобождений, высших духовных реалий, и/или внеконцептуальных раскрытий реальности.[67] В этом свете схоластический и апологетический характер традиционных картографий перестаёт быть потенциальным недостатком. Хотя вопрос о реальной эффективности таких правил установления остаётся открытым (Buswell & Gimello, 1992), их творческий потенциал в плане порождения множественных духовных прозрений и реальностей теперь можно полностью оценить по достоинству.

   ​ Проблема конфликтующих утверждений истины в религии