Новый взгляд на трансперсональную теорию: человеческая духовность с точки зрения соучастия

Но больше всего автора, судя по всему, не устраивает то, что все эти учёные твёрдо придерживались и придерживаются «отжившего» мнения о том, что существует только одна предельная Реальность, или Абсолют — но не Абсолютная Истина, так как само понятие истины, или даже Истины, подразумевает её относительность — ведь даже Истина не тождественна тому, о чем она Истина — а потому никакое знание (будь оно научным, эмпирическим, духовным, сопричастным, концептуальным или операциональным) — не может быть абсолютным и неопровержимым, то есть истинным при всех возможных (начальных или граничных) условиях, и значит любые духовные Истины, или «высшие духовные реалии» (spiritual ultimates), как их называет автор, не могут не соответствовать разным аспектам, срезам, уровням, интерпретациям и т. д. одного Абсолюта, который включает в себя все сущее, и в том числе все возможные истины и Истины о нём.

Само по себе признание существования Абсолюта или даже Великой Цепи Бытия (материя, тело, ум, душа, дух) классической вечной философии не противоречит плюрализму духовных Истин (на котором настаивает автор) и не предполагает их жёсткой иерархической классификации (против которой он яростно возражает). Однако Уилбер, основываясь на данных психологии развития, когнитивной психологии, антропологии и других дисциплин и используя представления общей теории систем, в целом, и теории эмерджентной эволюции, в частности, превращает Великую Цепь в «Великую Холархию», то есть иерархию «холонов» — «целых, в свою очередь являющихся частями более крупных целых, и так до бесконечности» (А. Кёстлер), — а трансцендентный Абсолют, или Дух, отождествляет с имманентным глубинной природе человека и Космоса универсальным творческим процессом, приписывая ему роль движущей силы в эволюции сознания. Вот тут то и начинается вся история. Космологические ступени инволюции (нисхождения Духа в материю), существование которых, по определению, устанавливается «метафизической интуицией», а потому носит характер «абсолютной истины» и не может считаться подлинным знанием, у Уилбера оказываются параллельными вполне реальным и допускающим научное подтверждение ступеням эмерджентной эволюции жизни и разума — или даже творческой соэволюции разума и «объективного мира», как начинают считать все больше передовых мыслителей.

А раз так, то становится возможной единая иерархическая классификация всех истин — научных, эстетических, этических, духовных и т. д. — в соответствии со ступенями эволюции разума, на которых находятся сообщества или культуры, обеспечивающие межличностную верификацию этих истин — то есть их превращение из субъективного опыта в содержание co-знания и закрепление в форме отчуждаемого (т. е. «объективного») знания. В основу своей классификации Уилбер кладёт общепринятые модели психологии развития и психологической антропологии (в частности, схемы фон Нойманна и Ж. Пиаже) и экстраполирует их на гипотетические более высокие ступени эволюции, параллельные соответствующим этапам инволюции, или звеньям Великой Цепи. Точно так же, по аналогии с классическими моделями, в которых существуют чёткие корреляции между уровнем развития и соответствующими ему когнитивными схемами или структурами— врождёнными или приобретёнными психологическими и нейрофизиологическими механизмами восприятия — Уилбер постулирует существование присущих каждой ступени эволюции разума структур сознания — подразумевая под этим совокупность механизмов превращения субъективного опыта в содержание co-знания. Используя метафору (а, возможно, и больше, чем просто метафору) из области структурной лингвистики, он называет эти структуры сознания глубинными структурами каждого этапа эволюции, способными порождать множество «поверхностных структур» или истин, соответствующих данному уровню.