Новый взгляд на трансперсональную теорию: человеческая духовность с точки зрения соучастия

   17.  Приводимые здесь примеры взяты исключительно из восточных источников, поскольку сторонники субъективно-опытной точки зрения обычно опираются именно на восточные традиции. Заметьте, однако, что то же самое можно показать и в отношении большинства западных традиций. Например, классическое объяснение мистицизма с точки зрения мистического познания можно найти в главном труде Маритена (Maritain, 1932/1959) «Степени знания», где представлена иерархия форм и модусов знания (чувственное, сверхреальное, надчувственное), ведущих к конечной цели знания Бога. Сходным образом Мак Гинн (McGinn, 1994) в своей высоко оценённой работе «Основания мистицизма» недавно критиковал современную тенденцию описывать мистицизм с точки зрения внутренних переживаний или изменённых состояний и утверждал, что «термин “присутствие” (Бога) является более центральной и более важной категорией для понимания объединяющей ноты в разных формах христианского мистицизма». Согласно Мак Гинну (1996b), даже у так называемых «аффективных мистиков», вроде Бернара Клервосского или св. Иоанна Креста, любовь к Богу включала в себя некоторую форму интуитивного познания (intilligentia amoris). Сходным образом исламская традиция всегда особо выделяла священное знание, как основу и цель мистицизма и сотериологии (Chittick, 1989). Например, согласно исламскому мистику и философу Хайри Язди (Yazdi, 1992), «мистицизм — это форма присутствия-знания… форма человеческого ноэтического сознания, в том смысле, что мистические настроения и переживания носят утверждающий и глубоко информативный характер. Весь мистицизм характеризуется чётким осознанием мира реальности. Он предъявляет нам нечто в качестве истины этого мира». Наконец, обретение метафизического знания также было основной целью разнообразных традиций, часто объединяемых под общим названием «западного эзотеризма» — в частности, герметизма, гностицизма, теософии и так далее (Faivre, 1994; Faivre & Needleman, 1995). Традиционное объяснение центрального места знания в большинстве восточных и западных созерцательных традиций можно найти в работе Nasr (1989).

Глава 6. Океан со многими берегами: проблема духовного плюрализма

   1.  Трудности, связанные с попытками дать точное и всеобъемлющее определение мистицизма неоднократно отмечали многие современные исследователи и учёные (например, Dupre, 1987; Forman, 1990b; Haas, 1997; Lukoff & Lu, 1988). Термин «мистицизм» происходит от греческих слов musteion и mistikas, которые означают «закрывать», а точнее, «закрывать глаза и/или рот» (Armstrong, 1993; Bouyer, 1980). Однако этимологический анализ не слишком помогает в определении мистицизма, поскольку несмотря на то, что многие мистические практики действительно влекут за собой молчание и обращенность внутрь, другие связаны с такой внешней деятельностью, как пение, танец или визионерское общение с окружающей средой — как отлично показывает классическое деление мистицизма на интровертные и экстравертные формы (Stace, 1960). Прекрасную недавнюю попытку прояснить значение этого трудного понятия можно найти в работе Brainard (1996).

   2.  Если рассматривать лишь немногие из самых актуальных работ, различные формулировки перенниализма и доводы в его пользу можно найти в следующих из них: Byrne (1984), Evans (1989), Forman (1989, 1990а, 1993, 1998а), Hick (1992), King (1988), Pеrovich (1985a, 1985b), J. R. Price, III (1985), Rothberg (1989), Shear (1994), H. Smith (1987), Stoeber (1992, 1994), и Wainwright (1981). Критику перенниализма и предложения более контектуалистских подходов можно найти в работах Almond (1982), Bagger (1991), Cupitt (1998), Dean (1984), Fenton, Gill (1984, 1989), Heron (1998), Hollenback (1996), Idel & McGinn, Jones (1993). Katz (1978a, 1983a, 1985, 1988, 1992a), McGinn (1994), Proudfoot (1985), и Raphael (1994). Отчасти вводящая в заблуждение попытка примирить обе эти точки зрения содержится в работе Short (1996).

   3.  Критики контекстуалистских подходов обычно называют их «конструктивистскими» (например, Forman, 1990а, 1998а; Rothberg, 1989). Я здесь использую термин контекстуалистские потому, что его предпочитают многие авторы этого направления. Например, Катц (Katz, 1992b) говорит: «Прежде меня называли “конструктивистом”, но, учитывая смысл, который вкладывают в это название мои критики, я отвергаю этот термин, предпочитая описывать свой подходи как “контекстуалистский”».