Новый взгляд на трансперсональную теорию: человеческая духовность с точки зрения соучастия

На протяжении истории западной философии идея вечной философии (philosophia perennis) получала разные выражения. Поиски универсальной, неизменной и всеобъемлющей философии ведут к неоплатонизму Филона Александрийского или к синтезу христианства и платонизма св. Августина. Однако употребление самого термина «вечная философия» в философских кругах можно найти только начиная с эпохи Возрождения (Loemker, 1973). Точнее говоря, этот термин впервые ввёл епископ Кисамоса и библиотекарь Ватикана Агостино Стойко (Agostino Steuco, 1497–1546) для обозначения prisca theologia или philosophia priscorum Марсилио Фичино — единой философской системы, основанной на синтезе принципов платонизма и христианских доктрин. Таким образом, современное понятие вечной философии следует считать результатом экуменической заинтересованности христианской традиции неоплатонического Возрождения (Марсилио Фичино, Джиованни Пико делла Мирандола, Николай Кузанский, Агостино Стойко, и др.) в поисках единства и гармонии среди множества конфликтующих мировоззрений (Schidt, 1966) (2).

Кроме того, в истории философии термин «вечная философия», или philosophia perennis, использовался как синоним схоластики и томизма; Лейбниц обозначал им конечную цель философии, Ясперс — регулятивный идеал философской практики, а Радхакришнан —мировую философию, синтез Востока и Запада (Collins, 1962; Loemker, 1973). Однако общей для всех этих концепций была идея существования философского течения, сохраняющегося в течение веков и способного гармонически объединить все традиции с позиций единой Истины, которая лежит в основе кажущегося многообразия мировоззрений. Согласно сторонникам вечной философии, это единство в человеческом знании проистекает от существования единой предельной реальности, которую человеческий интеллект может постигать при определённых особых условиях.

Хотя идеи вечной философии уже были заново привнесены на запад сначала мадам Блаватской и её Теософским Обществом, основанным в 1875 г., а затем Свами Вивеканандой в его влиятельном обращении к Мировому Парламенту Религий, заседание которого проходило в 1893 г. в Чикаго, они получили широкую известность за пределами эзотерических и академических кругов только после публикации книги Олдоса Хаксли «Вечная философия» (1945). Хаксли описывал вечную философию как «метафизику, которая признает божественную Реальность, лежащую в основе мира вещей, жизней и умов; как психологию, которая находит в душе нечто подобное, или даже тождественное божественной Реальности; как этику, которая видит конечное предназначение человека в познании имманентной и трансцендентной Основы всего сущего».

И для Хаксли, и для так называемых традиционалистов, вроде Рене Генона (Guenon), Ананда К. Кумарасвами (Coomarasvamy) и Фритьофа Шуона (Schuon) (см. Borella, 1995; Quinn, 1997) характерно убеждение, что единую Истину вечной философии можно обнаружить в основе мистических учений мировых религиозных традиций. Все эти авторы, хотя и с разной расстановкой акцентов, утверждают, что в то время как экзотерические верования религиозных традиций могут быть многообразными и, временами, даже несовместимыми друг с другом, их эзотерическое или мистическое измерение свидетельствует о существенном единстве, которое превосходит этот доктринальный плюрализм. Как утверждают традиционалисты, это обусловлено тем, что мистики всех времён и народов могут выходить за пределы разных концептуальных схем, предоставляемых их культурами, языками и доктринами и достигать непосредственного интуитивного понимания реальности (gnosis). Поэтому приверженцы вечной философии обычно проводят различие между мистическим опытом, который носит универсальный и вневременной характер, и его интерпретацией, зависящей от культурного и исторического фона. Согласно этой точке зрения, один и тот же мистический опыт недвойственной Основы Бытия может интерпретироваться буддистом школы Махаяна как пустота (шуньята), приверженцем Адвайта Веданты — как Брахман, христианином — как единение с Богом, а практиком йоги Патанджали — как безобъектная поглощённость (асампраджнята самадхи). Во всех этих случаях имеет место один и тот же опыт, который получает разные интерпретации.