Новый взгляд на трансперсональную теорию: человеческая духовность с точки зрения соучастия

Помимо вышеупомянутого исключительного интуитивизма, доводы, выдвигаемые приверженцами вечной философии в пользу этого единичного Абсолюта, носят априорный и круговой характер. Например, перенниалисты часто заявляют, что поскольку множественность подразумевает относительность, то множественность абсолютов абсурдна и с логической, и с метафизической точек зрения: «Абсолют, с необходимостью, должен быть одним и, в действительности, Одним, как утверждали многие метафизики на протяжении веков» (Nasr, 1996). Эта приверженность монистической метафизике близко родственна перенниалистской защите универсальности мистицизма. Как говорит один из сторонников вечной философии Перович (Perovich, 1985а): «Представители вечной философии настаивали на тождественности мистических переживаний в конечном счёте для того, чтобы поддержать заявление, что самые разные мистики устанавливали контакт с “одной окончательной истиной”».

Перенниализм приспособлен к объективистской эпистемологии

Следует признать, что обвинение вечной философии в объективизме, на первый взгляд, может показаться неожиданным. Как никак, некоторые доктрины вечной философии представляют собой серьёзный вызов стандартам объективизма, и её представители часто оспаривали научную точку зрения, согласно которой достоверное знание основывается на объективной и беспристрастной рациональности. С одной стороны, утверждение фундаментальной тождественности между глубинной человеческой субъективностью и предельной природой объективной реальности явно представляет собой внушительное возражение картезианству естественной науки. С другой стороны, перенниалисты неоднократно подчёркивали не только существование объективного познания (Ока Сердца), но и важную роль морального и аффективного измерений знания. Большинство этих вызовов сайентизму хорошо обоснованы, и представителям вечной философии следует отдать должное за то, что они предвосхитили их ещё за десятилетия до того, как объективизм исчерпал себя в главных течениях науки и философии.

Тем не менее, перенниалистская точка зрения скатывается к позитивизму, когда утверждает, что существует изначально данная предельная реальность, которая может объективно познаваться человеческим Интеллектом (интуитивным познанием). Как заявляет Шуон (1981): «Привилегией человеческого состояния является объективность, сущностное содержание которой составляет Абсолют». Хотя объективность не следует понимать как ограниченную эмпирическим и внешним, Шуон говорит, что «познание “объективно”, когда оно способно постигать объект как он есть, а не как он может искажаться субъектом».

Разумеется, эти допущения делают вечную философию подверженной всем неприятностям и апориям картезианского сознания, вроде ложных дихотомий между абсолютизмом и релятивизмом, или между объективизмом и субъективизмом. Этот рецидив заставляет перенниализм бороться с тем, что теперь кажется его представителям ужасами релятивизма и субъективизма (напр. Schuon, 1984b; Н. Smith, 1989). Например, во введении к современной антологии вечной философии Стоддарт (Stoddart, 1994) пишет: «единственным противоядием от относительного и субъективного могут быть абсолютное и объективное, и именно они составляют содержание традиционной философии «вечной мудрости» (Sophia perennis). Или, по словам Шуона (1984b):

Мы должны делать выбор: либо возможно объективное знание, потому абсолютное в своей собственной категории, тем самым доказывая, что экзистенциализм [субъективизм] ложен; либо экзистенциализм истинен, но тогда невозможно его собственное распространение, поскольку в экзистенциалистской вселенной нет места никакому познанию, являющемуся объективным и устойчивым.

Как ни парадоксально, эти жёсткие дихотомии между абсолютным и относительным и между объективным и субъективным возникают только в контексте той самой картезианской эпистемологии, которую справедливо подвергает сомнению точка зрения перенниализма (10).