Новый взгляд на трансперсональную теорию: человеческая духовность с точки зрения соучастия

Прежде чем закончить этот раздел, я должен подчеркнуть, что не утверждаю, будто это объяснение освобождения с точки зрения сопричастного познания применимо к любому мистику в любой мистической традиции. Некоторые мистики, например св. Иоанн Креста или св. Тереза Авильская, нередко выражали свои прозрения на языке субъективного опыта, и потому будет нетрудно найти в религиозной литературе отрывки, которые, по-видимому, противоречат моим утверждениям (16). Мистическая литература столь обширна, богата и разнообразна, что в ней, вероятно, можно найти доводы против любого обобщённого утверждения в отношении мистицизма. Я настаиваю лишь на том, что понимание духовного освобождения с точки зрения сопричастного знания более согласуется с преобладающими направлениями мысли большинства школ буддизма, индуизма, западного эзотеризма, а также многих форм христианского, исламского и иудаистского мистицизма, а возможно и шаманизма (17).

В любом случае, в свете этой преобладающей тождественности сопричастного познания и освобождения в большинстве традиционных интерпретаций, я полагаю, что точка зрения соучастия может помочь нам не только сблизить трансперсональные исследования с духовным поиском, но и углубить наше понимание природы духовности и целей созерцательных традиций.

   ​ Резюме и выводы

Моя главная цель в этой главе состояла в том, чтобы предложить понимание духовного познания, более не ограничиваемое внутренними и индивидуалистическими предпосылками. Я доказывал, что трансперсональные и духовные феномены представляют собой не индивидуальные внутренние переживания, а события соучастия (т. е. возникновения трансперсонального бытия, которые могут происходить в человеке, взаимоотношении, сообществе, коллективном самоотождествлении или месте). Подтверждая существование индивидуального сознания, которое может соучаствовать в трансперсональных событиях, точка зрения соучастия подвергает сомнению антропоцентрический и эгоцентрический переход от этого соучастия к выводу о том, что духовные феномены в своей основе являются внутренними переживаниями человека.

Таким образом, я, по существу, предлагаю перевести весь трансперсональный проект с внутрисубъективной основы, приспособленной к субъект-объектной модели познания, на основу соучастия, которая свободна от ржавых картезианских цепей. Этот фундаментальный шаг позволяет нам избавить трансперсональную теорию от многих её теперешних концептуальных и практических ограничений. К некоторым из основных следствий, прямо вытекающих из этого концептуального пересмотра, относятся: 1) более цельное понимание духовности, свободное от внутрисубъективного редукционизма; 2) устранение картезианства и, как мы увидим, уничтожение многих дилемм, присущих субъект-объектной модели познания; 3) предотвращение духовного нарциссизма и невозможности интеграции трансперсонального знания в повседневную жизнь; 4) согласование трансперсональных исследований с духовным поиском.

Но это ещё не все. Как только мы освобождаем трансперсональную теорию от картезианских предубеждений опытной точки зрения и принимаем всерьёз сопричастную природу духовного познания, сразу же появляются естественные альтернативы нездоровой связи трансперсональных исследований с вечной философией, которые позволяют нам посмотреть на трансперсональный проект свежим взглядом. Это новое трансперсональное видение имеет глубокие следствия не только для нашего понимания межрелигиозных отношений, но также для оправдания духовных притязаний и даже понимания духовного освобождения. В следующих двух главах исследуются некоторые из духовных ландшафтов, открывающихся этому альтернативному видению.

6. ОКЕАН СО МНОГИМИ БЕРЕГАМИ: ПРОБЛЕМА ДУХОВНОГО ПЛЮРАЛИЗМА