Новый взгляд на трансперсональную теорию: человеческая духовность с точки зрения соучастия

После этих предупреждений мы можем начать наше обсуждение с краткого обзора некоторых контекстуалистских альтернатив перенниализма, уже имеющихся в литературе. Я утверждаю, что, хотя контекстуализм и предлагает ценные догадки, он также ограничен в высшей степени сомнительными эпистемологическими допущениями и что необходим более свежий взгляд, который соединяет достоинства перенниализма и контекстуализма, в то же время исключая их недостатки. В оставшейся части главы я намечаю общие контуры альтернативной точки зрения, которая, будучи свободной от кантианских и картезианских цепей, ограничивающих эти подходы, открывает радикальную множественность не только духовных путей, но также духовных освобождений и высших духовных реалий.

   ​ Текущие тенденции в современном изучении мистицизма

Классические определения мистицизма объясняют мистическое знание как непосредственное переживание предельной Основы Бытия или отождествление с ней, причём для описания этой Основы используют такие пишущиеся с заглавной буквы имена, как Бог, Трансцендентное, Абсолют, Ноуменальное, Предельная Реальность, или, попросту, Реальное (напр. Carmody & Carmody, 1996; Hick, 1992; Huxley, 1945; Schuon, 1984a; Underhill, 1955) (1). Эти определения, как правило, бывают перенниалистскими, поскольку предполагают существование единой, готовой предельной реальности, к которой получают полный или частичный непосредственный доступ мистики всех времён и традиций. При этом рассуждают так: если мистическое знание носит непосредственный характер и предельная реальность является Единой, то мистические переживания либо должны быть феноменологически тождественными, либо, если они различаются, должны соответствовать разным измерениям, перспективам или уровням этой единой высшей духовной реальности. Как пишет современный сторонник вечной философии Перович (Perovich, 1985а): «Цель утверждений [приверженцев вечной философии] о тождественности мистических переживаний в конечном счёте состояла в укреплении мнения о том, что самые разные мистики установили контакт с «единственной окончательной истиной».

Таким образом, логика перенниализма исходит из трёх фундаментальных предпосылок: 1) весь мистицизм касается одного и того же (имеет один и тот же референт); 2) этот референт соответствует предельной природе реальности или Божественному; и 3) мистики могут иметь непосредственный доступ к этой единой предельной реальности. Эти три фундаментальных допущения подвергли серьёзному сомнению ряд современных исследователей сравнительного мистицизма, для которых общим является акцент на важности зависимости мистических прозрений и переживаний от особенностей контекста.

Со времени публикации основополагающего сборника Стивена Катца (Katz, 1978а) «Мистицизм и философский анализ» современные разговоры о мистицизме вращались вокруг вопросов об универсальности или плюрализме мистических целей и переживаний, непосредственной или опосредованной природе мистического знания и онтологическом статусе духовных реалий, на доступ к которым претендуют мистики (2). Катц и другие контекстуалисты (3), хотя и с разной расстановкой акцентов, заявляют, что мистический опыт не отличается от других видов человеческого опыта в том смысле, что он полностью опосредуется и формируется языком, культурой, доктринальными верованиями и сотериологическими ожиданиями традиций, в которых он имеет место (я называю эту точку зрения «сильным тезисом опосредования») (4). Согласно этой точке зрения, особенности контекста влияют не только на интерпретацию мистических состояний (как признают большинство перенниалистов), но и на само их феноменологическое содержание: «Само переживание, равно как и то, как о нем сообщается, формируются понятиями, привносимыми мистиком в свой опыт» (Katz, 1978b). Поэтому, по мнению контекстуалистов, существует не разнообразно интерпретируемый универсальный мистический опыт, а по меньшей мере столько же его видов, сколько есть созерцательных традиций (см., например, Almond, 1982) (5). Более того, эти виды мистицизма не обязательно соответствуют разным измерениям или уровням одной высшей духовной реальности, но могут быть независимыми созерцательными целями, определяемыми конкретными практиками, и их значение и сотериологическая сила по большей части зависят от более широких религиозных и метафизических систем, в которые они входят. Следовательно — как заключает Катц (1978b) в своём первоначальном эссе: «“Бог” может быть “Богом”, “Брахман” может быть “Брахманом” и “нирвана” может быть “нирваной” без каких‑либо редукционистских попыток приравнивать понятие “Бога” к понятию “Брахмана” или “Брахмана” к “нирване”». Или, как он убедительно говорит об этом несколькими годами позже: