Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья

Медленно обходя резиденцию по правому краю, Лю Синь, заложив руки за спину, любовался прекрасными видами. Дворец главы находился на самой высокой точке холма, а ниже располагались обширные сады и несколько небольших озер, вид на которые сейчас освещали парящие бумажные фонари. Подойдя к каменному парапету и опершись о него руками, Лю Синь поднял голову, смотря на полную луну с клубящимися вдалеке облаками. Он стоял так довольно долго, а когда собрался возвращаться, вдруг услышал треск кустарников внизу. Вынырнув за перегородку, Лю Синь уставился во тьму, но через несколько мгновений отшатнулся, глядя на два огромных черных глаза, которые уставились на него в ответ.

Отойдя на несколько шагов, Лю Синь потрясенно выдохнул:

– Слон…

Зверь был огромен, минимум в пять чжанов[40] высотой!

Подойдя ближе, Лю Синь осторожно протянул руку, желая дотронуться до слона, который стоял прямо перед ним у самого парапета. Немного потряхивая большими ушами, зверь обдавал юношу сильным ветром при каждом шевелении.

– Красивый, правда? – послышался голос позади.

Обернувшись, Лю Синь встретился глазами с приближающимся Дун Чжунши. Поравнявшись с юношей, он перехватил его зависшую руку и опустил на переносицу слона.

– Ох… – Кожа под пальцами юноши была твердой, словно камень, и в то же время теплой.

Лю Синь повидал много зверей в городе: огромных быков-тягачей, котов, птиц, нескольких змей и огромных собак, но еще ни разу не встречал столь огромного и величественного зверя.

– Их трое на самом деле. – Дун Чжунши опустил его ладонь и взмахом руки отправил в полет бумажные фонари, которые слетелись над садом и осветили две огромные фигуры чуть поодаль. В темноте издали они напоминали деревья, но, присмотревшись, можно было различить огромные спины, замершие, словно древние монолиты. Один из слонов вдруг поднял голову и громко взревел, разнося по округе вибрацию. Лю Синь потрясенно захохотал, прикрывая уши и глядя на животных, которые, качнувшись, двинулись к одному из озер.

В той части города, где он проживал, невозможно было увидеть столь диковинных зверей, и юноша очень жалел об этом. Даже сейчас, в темноте, от них исходили небывалый покой и умиротворение. Это чувство было сродни тому, когда подходишь к величественному строению, уходящему в самое небо, и чувствуешь себя маленьким и незначительным. Но даже от самого осознания, что в мире существует нечто подобное, становится легко на душе, словно сам прикасаешься к этому величию.

– Они прекрасны, – выдохнул Лю Синь, глядя на третьего уходящего слона.

– Было время, когда только на них я и мог медитировать. Это священные звери, наполненные духовной энергией.

Лю Синь кивнул и развернулся к мужчине, подмечая, что многие вышли из зала, чтобы понаблюдать за слонами.

– Пройдемся? Я бы хотел поговорить. – Дун Чжунши кивнул на заднюю часть резиденции.

Лю Синю не оставалось ничего, кроме как согласиться, чтобы не обижать хозяина.

Они перешли в небольшой сад со сливовыми деревьями, которые уже осыпались, оставляя лишь раскидистые пустые ветви. По всей территории располагались небольшие столики, заставленные едой и вином для гостей.

«Наверное, весной здесь очень красиво…» – подумал Лю Синь.

– Место, из которого я прибыл… – начал он, – там росла всего одна мэйхуа, бывшая единственным ярким пятном. Ее листья никогда не опадали, и казалось, что она застыла в одном времени, круглый год даря радость горожанам своими красными лепестками.

– Прекрасная слива, которая не цветет… – задумчиво выдохнул Дун Чжунши, смотря парню в спину. – Вы ведь человек, Лю Синь, не заклинатель?

– Верно, – ответил юноша, разворачиваясь.

– Так вы женаты?

Лю Синь усмехнулся уголком губ:

– Почему вы все никак не оставите этот вопрос?

Дун Чжунши прищурился и выдохнул:

– Вы видели моих жен сегодня?

Лю Синь чуть вскинул брови:

– Так это были ваши жены?

– Да, их двенадцать. – Глава гильдии сел на резную скамью перед столом, предлагая юноше сесть напротив. – Мужчине из простой семьи всегда будет хватать одной женщины, чтобы чувствовать себя в достатке. Однако люди моего положения не могут позволить себе такую роскошь.

Лю Синь опустился на скамью.

– Что вы имеете в виду?

– Мои жены – это союз моих отношений не с ними, а с их семьями. Двенадцать правителей вольных городов подчиняются мне не только из-за моих заслуг. Их дочери – это гарантия подавления бунта, который в свое время не пережил император.

С политической точки зрения это было верное решение – обезопасить себя от предательств, породнившись с другими главами, потому что убийство внутри семьи каралось по закону и порицалось всеми под небесами.

На некоторое время в саду повисла тишина, разбавляемая отдаленными звуками банкета.

– Вас устраивают ваши обязанности у господина Сяо?

– Я уже отвечал вам, что всем более чем доволен, – выдохнул Лю Синь.

– Вы так усердно трудитесь и даже заботитесь о мальчишке, – протянул Дун Чжунши, глядя на него. – Что, если я предложу вам условия получше, чем господин Сяо?

Лю Синь усмехнулся, покачав головой, и встал: