Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья

Ма Цайтянь пыталась отряхнуть наряд дочери, поджимая дрожащие губы. Как низшей помощнице главы во дворце, ей было запрещено посещать официальные мероприятия и показываться гостям, но что поделать с непоседливой дочерью, которая так жаждала увидеть праздник хоть глазком, что надела на себя единственное дорогое платье и тайком пробралась в главный зал? Ма Цайтянь перевела дыхание и выпрямилась, поворачиваясь к Лю Синю и Тан Цзэмину.

– Господин Лю, простите, это наша вина.

Лю Синь замахал руками, поспешив заверить:

– Ничего подобного. Я хоть и не был свидетелем всей ситуации, но совершенно очевидно, что те парни начали первыми, вам не за что извиняться.

– Я просто хотела посмотреть праздник, я видела там других детей, – пристыженно сказала Ма Жуши, теребя грязный подол.

Лю Синь испустил тихий вздох и присел перед ней на корточки.

– Хочешь на праздник вместе с нами? – улыбнулся он.

Ма Жуши тут же вскинула голову. Лю Синь, увидев в глазах девочки искры надежды, обратился к Ма Цайтянь:

– Как насчет того, чтобы послезавтра посетить праздник вместе? Там будут и мои друзья.

«Если они не прогонят меня взашей, конечно», – кашлянул Лю Синь про себя.

– Господин, это… – замешкалась Ма Цайтянь. Еще никто не предлагал ей прогулки по городу. Сколько она себя знала, знатные господа всегда обходили ее стороной, да и друзей у нее никогда не водилось даже среди прислужников. В душе Ма Цайтянь всегда чувствовала себя виноватой перед дочерью за то, что благодаря своему жалкому положению лишает ее жизни как за пределами дворца, так и внутри, где она подвергалась побоям и презрительным смешкам со стороны других детей, а мать была не в силах ничего изменить. Посмотрев на Ма Жуши, Ма Цайтянь глубоко вздохнула и неуверенно кивнула, впервые принимая подобное приглашение.

– Ну и отлично, – распрямился Лю Синь.

– Только если… – продолжила Ма Цайтянь, – это не доставит вам никаких проблем.

Лю Синь улыбнулся, поднимая раскрытую ладонь:

– Никаких проблем. А теперь нам пора. – Он подошел к Тан Цзэмину, который все это время внимательно следил за ним взглядом. – Увидимся на празднике возле того самого моста.

Ма Жуши низко поклонилась, как учила ее мать, и с благодарностью глянула на Тан Цзэмина, смаргивая крупные слезы. Мальчик несколько мгновений смотрел на нее, чувствуя противоречивые эмоции, но все же кивнул.

Лю Синь и Тан Цзэмин отошли уже довольно далеко, когда последний вдруг спросил:

– Ифу, ты не сердишься на меня за то, что я побил их?

Чувствуя ответственность за дальнейшие слова, Лю Синь задумался. Он не мог так просто поддержать мальчика, ведь поощрять насилие, как ни крути, было плохим решением. Хотя Лю Синь в глубине души гордился поступком Тан Цзэмина, тем более когда увидел маленькую побитую девочку, но и отругать его за то, что он заступился за слабого, тоже не мог. Лю Синь знал: некоторые люди не понимают простых слов, а только трепку, и эти мальчики были как раз из такого типа. Тем более он был согласен со словами Дун Чжунши: драки между детьми – явление довольно обычное. Не всегда те могут найти способ спокойно обо всем поговорить, и не удивительно, ведь даже взрослые порой этого сделать не могут.

Глубоко вздохнув, Лю Синь мысленно влепил себе затрещину и, решив: «Нечего тут размусоливать. Просто скажу как есть», повернулся к Тан Цзэмину:

– Я не злюсь на тебя, но в будущем, если драки можно избежать, – воспользуйся этим.

Тан Цзэмин понятливо кивнул и внимательно посмотрел на него. Лю Синю показалось, что на дне его глаз мелькнуло недовольство:

– Зачем ты позвал их с нами?

– Мне кажется, они немного одиноки, как были и мы в свое время. Нет ничего плохого в том, чтобы завести друзей в городе, верно? Ты вот вообще со сверстниками не общаешься.

Тан Цзэмин отвел взгляд в сторону, что-то пробурчав себе под нос, и зашагал, придвинувшись ближе к Лю Синю.

Они вернулись домой заполночь, когда Лю Синь вдруг вспомнил, что оставил снадобье Дун Чжунши. Выпутавшись из объятий Тан Цзэмина, он с тихим вздохом встал и направился в мастерскую, чтобы смешать новую порцию. Размалывая травы в плошке, Лю Синь сонно моргал, а когда собрался добавить последний ингредиент, вдруг не обнаружил тот на столе. Подойдя к стеллажу со склянками, он начал искать необходимое, но по неосторожности смахнул несколько штук. Юноша, проявляя чудеса ловкости, успел перехватить склянки, поставил их на стол и пододвинул стремянку. Возвращая пузырьки на место, он вдруг увидел небольшую задвижку. Вскинув бровь, Лю Синь без задней мысли потянул за нее и обнаружил тайник с некоторыми особо редкими травами, что необходимо было хранить в сухости и темноте, именно о них ранее говорил Сяо Вэнь. Уже запирая дверцу, Лю Синь вдруг замер и медленно вновь открыл створку. Распахнув глаза, он выудил из тайника маленькую склянку, внутри которой в бледно-золотистом отваре плавали белые лепестки.

– Бедовый лев, – тихо выдохнул юноша, нахмурившись, и, чтобы убедиться в своей догадке, повернул бутылек, осматривая пробку.