Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья

– У тебя мерзнут ноги и руки, когда холодно, а печь в подвале находится прямо под той спальней. Тебе там теплее, ифу, так что оставайся, – с этими словами он развернулся и побрел собирать вещи.

Лю Синь хотел остановить его, но все же передумал. Неловко кашлянув, он посмотрел на Гу Юшэна:

– Ты надолго уезжаешь?

Гу Юшэн выдохнул заметно легче, чем до этого:

– Всего на пару дней.

Лю Синь еще некоторое время беседовал с мужчинами, после чего вернулся в комнату, в которой Тан Цзэмина уже не было.

Глава 32. Различие за стеной

Перетащив постель, Тан Цзэмин лежал возле стены, за которой спал Лю Синь. Навострив уши, мальчик улавливал каждый вздох юноши, готовый сорваться в любой момент, если тому вдруг вновь начнут сниться кошмары. Тан Цзэмин все еще был в верхней одежде, скинув на пол неудобную нефритовую подушку. Лю Синь не любил спать на твердом – он предпочел бы отдыхать, подложив под голову халат, чем на холодных подушках, приучив к этому и Тан Цзэмина.

В первые же дни их пребывания в Яотине Лю Синь купил им мягкие подушки, не обращая внимания на причитания Гу Юшэна и поучения Сяо Вэня о том, что нефритовые намного полезней. Покивав с равнодушным видом, он в тот же день притащил добычу домой, приговаривая, что никому не позволит решать за него, как ему спать.

Еще в Цайцюнь Лю Синь, ворчавший на неудобства, раскошелился и купил пух и ткань, из которых сшил подушки для себя и Тан Цзэмина, чтобы им было комфортнее. А в пути вечно ворочался на неудобном мешке, отказываясь спать, подложив под голову небольшие бревна, как оба других мужчины, из-за чего иногда Гу Юшэн окидывал его красноречивым взглядом, намекая, что он слишком изнежен. Тан Цзэмину же это, наоборот, нравилось. Он знал, что Лю Синь любит комфорт и удобства, и никогда не осуждал его за подобное, хотя сам радовался даже просто крыше над головой, не говоря уже об остальном.

Все так же лежа у стены, Тан Цзэмин вспоминал, как в Цайцюнь, когда они впервые вошли в пустой невзрачный дом, Лю Синь окинул помещение взглядом, зацепившись за полуразрушенные лежанки, и тихо пробурчал себе под нос:

– Если тут есть крысы, то я самопоцелуюсь[43] прямо на крыльце, – нервно хохотнул он.

И впрямь заслышав шорох в углу, Тан Цзэмин вскинулся, мысленно сделав пометку, что надо бы тайком выловить всех грызунов.

Тот дом был небольшим: всего две комнаты и общий зал с кухней, которые они приводили в приемлемый для жилья вид несколько дней. Лю Синь так и не узнал, что мальчик три ночи напролет ловил крыс и заделывал все щели в углах.

Однажды, когда Тан Цзэмин спал в своей комнате, он почувствовал, что одеяло в ногах отсырело. Приподнявшись, мальчик услышал стук дождя по крыше и увидел текущую с нее воду. Мигом соскочив с постели, он ринулся в угол, загнанно дыша и смотря на щель в потолке. Сквозных дыр не было, но стоило пойти дождю – и крыша начала протекать. Схватив промокшее одеяло, Тан Цзэмин перекинул его через внутреннюю оконную створку просушиться и оттащил соломенную подстилку в сторону. Затем оглянулся и увидел, что тут и там на полу блестят лужи.

Выйдя в общий зал, Тан Цзэмин решил примоститься там, двигаясь осторожно, чтобы не разбудить Лю Синя, который спал в своей комнате. В самом доме не было дверей. Точнее, была одна, совсем ветхая, что сейчас приоткрылась от сквозняка. Спящий юноша, дрожащий и свернувшийся в три погибели на циновке, был укрыт лишь халатом – единственное их одеяло он отдал Тан Цзэмину.

Видя, как Лю Синь ворочается и ударяется головой о твердый пол, мальчик стянул с себя халат, подошел ближе и опустился на колени. Лю Синь внезапно проснулся, почувствовав, как его голову приподнимают, подкладывая под нее что-то мягкое.

– Цзэмин? – сонно моргая, спросил он.

– Прости… – тут же отпрянул Тан Цзэмин, все еще помня, как поступала с ним хозяйка, стоило ему издать шум ночью. Не увидев в глазах Лю Синя ни толики злости, он медленно выдохнул, чувствуя, что сердце вновь начинает свой ход.

– Не спится на новом месте? – Лю Синь приподнялся, зябко передергивая плечами: стылые осенние сквозняки, гулявшие по полу, давали о себе знать.

– Дождь залил все одеяло. Я посплю в зале, – ответил Тан Цзэмин и собирался встать, но был остановлен рукой, потянувшей его обратно.

Лю Синь приподнял край своего халата со словами:

– Не говори глупостей, ложись.

Тан Цзэмин застыл, распахнув глаза. Он и в самом деле думал провести ночь в зале – это было бы лучшим вариантом. Он согласился бы даже на крыльцо, лишь бы его не отправляли под дождь за то, что разбудил.

– Давай быстрее, холодно, – поторопил его Лю Синь.

Не смея перечить, Тан Цзэмин нырнул под халат, тут же ощутив тепло от нагретого воздуха под импровизированным одеялом.

Подтолкнув Тан Цзэмину часть халата под голову, Лю Синь притянул его ближе, медленно выдохнул и вновь уснул.

Тан Цзэмин до рассвета не сомкнул глаз. Вперившись невидящим взглядом в шею юноши, он боялся пошевелиться или громко вздохнуть.