Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья

Порой он жалел, что не переписал часть прочтенного, ведь память уже начинала притуплять некоторые воспоминания. Но затем всегда отбрасывал эти мысли, ведь если бы записи кто-нибудь обнаружил, то это запустило бы такую цепь последствий, которую не смог бы остановить никто на свете.

«В любом случае, все уже идет по иному пути, стоит ли цепляться за сюжет?» – подумал он, смотря на Тан Цзэмина.

Отбросив мысли, он не собирался более копаться в прошлом, строя предположения, которые могли завести его в водоворот еще не произошедших в этом мире событий. И которых он решительно собирался не допускать.

Они просидели почти до самого вечера, но заветные вспышки так и не разрезали небо.

Вздохнув, Лю Синь хотел уже переместиться в пещеру неподалеку на ночлег, как вдруг увидел что-то красное у скалы.

– Я думал, сливы цветут только у подножия, – пробормотал он.

Они подошли ближе, осматривая прекрасное раскидистое дерево.

Тан Цзэмин хотел сорвать ветку, но Лю Синь остановил его.

– Ты мог бы привить ее дома, – оглянулся на него мальчик, и глаза его тут же заледенели, замечая что-то позади юноши.

Мигом обернувшись, Лю Синь увидел белоснежный силуэт возле их небольшого привала. Рядом стояла ловушка.

Шаньшэнь замер, внимательно разглядывая людей, после чего подлетел чуть ближе, зависнув напротив Лю Синя.

Как юноша и предполагал, это была женщина. Высокая и худая, сотканная из снега, в беспорядке вихрящегося вокруг нее тихим потоком. Ее волосы мягко покачивались вокруг головы, будто в воде, а снежная мантия медленно колыхалась на порывистом ветру.

Подернутые золотой пылью глаза спокойно смотрели на Лю Синя.

В следующее мгновение юноша чуть свел брови: в голове будто зазвучали сотни тихих голосов, которые перемешались меж собой, делая невозможным распознать то, что ему говорили.

– Я не понимаю тебя, – ответил Лю Синь, не чувствуя со стороны духа агрессии.

Было так тихо и спокойно внутри.

– Ты слышишь ее? – спросил Тан Цзэмин, разглядывая зависшую в воздухе Шаньшэнь с ног до головы.

– А ты разве нет?

Тан Цзэмин отрицательно покачал головой.

Шепот не прекратился, а только усилился, когда существо внимательнее посмотрело на юношу, склонив голову к плечу.

– Я не понимаю, – вновь осторожно произнес Лю Синь, боясь разгневать духа.

Глаза Шаньшэнь вдруг блеснули ярким золотом, после чего вдалеке послышался вой.

Зашипев, она внезапно приблизилась, и снежинки быстрее закружились вокруг нее. Поднявшаяся метель закрутила путников в вихрь, делая невозможным рассмотреть перед собой что-либо на расстоянии вытянутой руки.

Шепот становился все громче, словно доносясь со всех сторон.

Лю Синь прикрыл лицо рукавом, стараясь ухватить и прижать к себе Тан Цзэмина.

– Я не отказываюсь помочь! Я просто не понимаю! – закричал Лю Синь.

Дело принимало серьезный оборот.

Шаньшэнь вдруг метнулась еще ближе и занесла руку над юношей, который все еще прикрывал глаза от острых льдинок.

Увидев это, Тан Цзэмин швырнул в духа нож и, схватив Лю Синя за руку, побежал прочь.

Лезвие прошло сквозь Шаньшэнь, которая, казалось, даже не заметила этого, наблюдая за двумя бегущими темными силуэтами.

Дюжина огромных свирепых волков приблизилась к ней, встав по бокам.

Указав в сторону юноши и мальчика рукой, безмолвно отдав приказ, она растворилась в снегах.

Серый волк, подняв голову, завыл и в следующее мгновение бросился в погоню со своей стаей.

Лю Синь и Тан Цзэмин бежали со всех ног сквозь снега и бурю вдоль скал, слыша рычание, следовавшее за ними по пятам.

Юноша выпустил первый попавшийся сигнальный огонь, но тот, не пролетев и пары чжанов вверх, вдруг потух в метели.

Не став более тратить припасы, Лю Синь потянулся за рогаткой и в следующее мгновение развернулся, припадая на одно колено и натягивая тетиву.

Пара волков, прыгнувших на беглецов со скал, встретили пастями разрывающиеся в воздухе мешочки сонных токсинов и в следующий миг рухнули, издав скулеж.

Схватив руку Тан Цзэмина, Лю Синь бросился наутек, слыша за спиной не отстающую стаю. Шикнув на то, что не сможет перебить всех, Лю Синь развязал несколько мешочков и высыпал их содержимое по ветру навстречу волкам.

Тан Цзэмин, не отстающий от юноши ни на шаг, увидел панику на его лице и со злостью сцепил зубы. Что-то вскипело у него в груди и побудило вскинуть руку, из которой вырвался поток духовной энергии. Несколько огромных ледяных глыб сорвались с утеса и рухнули за спинами, на пару мгновений отрезав беглецов от зверей. Но даже этого было недостаточно.

Где-то на краю трепещущего сознания Лю Синь уловил мысль о том, что если бы волки и в самом деле хотели догнать их, то уже сделали бы это. Но те словно вели жертв, играючи загоняя вглубь леса.

Все это походило на игру перед обедом, когда зверь нагоняет аппетит, загоняя двух зайцев.

Клыкастая пасть вдруг вцепилась в черную мантию, что развевалась на ветру за спиной Тан Цзэмина.

Рванувшись назад и от силы удара отпустив руку юноши, Тан Цзэмин крикнул, утонув в вихре снега.

Рыча, волк трепал его за плащ, пока остальная стая нагоняла их.

– Цзэмин! – кричал Лю Синь, пытаясь рассмотреть сквозь снег темные силуэты.