Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья

Замершие на месте мужчины через мгновение увидели над макушкой белого медведя голову Лю Синя, который теперь восседал на звере верхом.

Белый медведь чуть приподнялся и грохнул лапами. Горы задрожали от его рева, и вся стая откликнулась ему.

– Полагаю, спуститься мы все-таки сможем, – улыбнулся Лю Синь, оглядывая своих спутников.

Изумление мужчин невозможно было выразить словами. Они безмолвно переглянулись меж собой, а потом посмотрели на Лю Синя так, словно увидели призрака.

Первым к нему подошел Тан Цзэмин.

Без страха коснувшись хищника, он протянул вторую руку Лю Синю, полностью доверяя юноше.

Лю Синь усадил мальчика перед собой, наблюдая, как остальные осторожно подбираются к неподвижно стоящим медведям, словно ведомые туго натянутой цепью.

Гу Юшэн, который повидал немало жертв диких животных, нехотя приблизился к одному из зверей. Недоверчиво, но без страха взглянув в черные глаза медведя и услышав его недовольный рык, генерал, чуть помедлив, вскочил на него, вцепляясь пальцами в жесткий мех. Борясь с желанием подстегнуть зверя, как коня, он сухо кашлянул, оглянувшись на Цзина, который уже с усмешкой смотрел на него в ответ.

Медведи были поистине огромными. А еще теплыми. Верхом на них не ощущался лютый холод, который атаковал путников, едва они вышли из пещеры.

Ван Цзянь, сидящий на медведе рядом с Лю Синем, посмотрел на него, кутаясь в свой теплый плащ, но все равно подрагивая от холода. Ци была словно заперта в его теле из-за неспособности разобраться с совершенствованием владельца. Он потерял много крови, и ее остатки не могли прогреть тело, во сколько одеял его ни заверни.

– Сможем, да? – попытался усмехнуться Ван Цзянь, однако, подрастеряв за эти дни всю свою браваду, не смог скрыть надежды в голосе.

Лю Синь улыбнулся ему и уверенно кивнул.

Он отчего-то не видел в происходящем ничего необычного. На фоне всего, что случилось за это путешествие, пришедшие на помощь медведи уже не настолько удивляли. К тому же, вспомнив стаю волков, Лю Синь решил, что таким образом духи горы Сюэ выражают свою благодарность.

Взревев последний раз, медведи двинулись в путь, одолевая снега и ветры, пробираясь там, где люди пройти бы не смогли.

Тан Цзэмин, выудив из мешочка подаренную ему Лю Синем муфту и сунув в нее грелку юноши, перехватил его руки и переплел их со своими. Чувствуя тепло от углей и ладоней мальчика, Лю Синь улыбнулся, подсаживаясь еще ближе и смотря вперед через его плечо.

Накинув капюшоны и плотнее закутавшись в плащи, под мерное покачивание могучих тел, мужчины смотрели в спину юноши, что ехал впереди всех.

Звери знали дикие тропы, на которые не ступала нога человека. Их могучие лапы не боялись острых камней, уверенно преодолевали крутые склоны и непроходимые сугробы.

Путь с горы пешком занял бы четыре дня, и это не считая обхода, в который планировали отправиться мужчины. Однако уже на исходе первого дня медведи миновали большую часть дороги, выводя людей к скале с пещерой.

Расположившись возле нее, звери замерли неподвижными сугробами, ожидая наступления утра.

Сидя внутри у костра, Лю Синь делил на спутников последние яблоки, ловко орудуя ножом.

Стоящий у входа Гу Юшэн услышал за спиной тихий голос Сяо Вэня:

– Я за всю жизнь ничего подобного не встречал.

Допив вино одним глотком, генерал ответил, не отрывая взгляда от диких зверей:

– Да, я тоже. – Задумчиво постукивая большим пальцем по рукояти висящего на поясе меча, Гу Юшэн прибавил: – Не болтай об этом.

Еще пару дней спустя белые медведи вывели их через перевал к деревне, где путники останавливались последний раз.

Спешившись, Лю Синь развернулся, с улыбкой гладя зверя по широкой переносице, и тихо произнес:

– Спасибо, друг мой.

Топнув лапами, медведи мотнули головами и, поклонившись, побрели обратно в горы.

Путники еще долго смотрели им вслед, пока те совсем не скрылись из виду.

Лю Синь поправил меч и, обняв Тан Цзэмина за плечи, пошел в сторону деревни, так и не заметив странных взглядов в свою сторону. В последние дни он редко общался с остальными, да и то строго по делу, ведь все еще хранил обиду в сердце. Сяо Вэнь раз попытался спросить о медведях, но и договорить не успел, как получил от юноши короткий ответ: «Это все Шаньшэнь».

– Лю Синь, – нагнал его Сяо Вэнь. Потом замешкался на несколько мгновений, но все же решился задать вопрос, что интересовал двоих старших мужчин, которые расслышали последние слова юноши: – На каком… языке ты сейчас говорил?

Искренне изумившись, Лю Синь усмехнулся:

– О чем ты? – А потом, осмотрев лекаря, произнес: – Мы все устали, надо отдохнуть.

Уже на подходе к постоялому двору они услышали лошадиное ржание и грохот.

Игуй, выбив створки стойла конюшни, мчался навстречу своему всаднику.

Тан Цзэмин радостно побежал к нему и обхватил крепкую шею коня, с трудом его успокаивая. Игуй возбужденно прыгал и вился вокруг мальчика, фырча и вставая на дыбы, словно пытаясь показать ему, какого славного коня он тут забыл.