Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья

Лошади, которых они оставили под присмотром хозяев постоялого двора, уже было подумали, что их бросили, и оттого, завидев своих владельцев, пришли в неистовый восторг. И теперь хозяева причитали у вышибленной двери.

Лило тоже выбежала следом, подскочила к Лю Синю и положила голову ему на плечо в подобии объятий.

Проведя рукой по белой гриве своей пегой лошади, юноша потрепал ее по шее, всматриваясь в большие темные глаза.

– Простите! – крикнул он хозяевам. – Я все возмещу!

Владельцы постоялого двора облегченно выдохнули и побежали внутрь, чтобы приготовить ужин и принять гостей.

Игуй продолжал кружиться до тех пор, пока Гу Юшэн не хлопнул его тяжелой рукой по крупу со словами:

– А ну стой спокойно! – Переведя взгляд на Тан Цзэмина, он сказал: – Ты должен тренировать своего коня, а не только носиться с ним, как с игрушкой.

Мальчик не обратил на мужчину никакого внимания, расчесывая пальцами черную гриву. Пока ифу не делал никаких замечаний касаемо воспитания Игуя, Тан Цзэмин не собирался никого слушать. Это был его конь. Пусть тот и отличался диким и беспокойным нравом, зато всегда слушался мальчика с полуслова, так что он не видел никаких причин его осаживать.

Тан Цзэмин посмотрел на улыбающегося Лю Синя и перевел взгляд обратно на коня.

Игуй, надменно фыркнув в сторону Гу Юшэна, накрыл шеей макушку Тан Цзэмина.

Они пробыли на постоялом дворе пару дней, приходя в себя и отдыхая. Лекарства, раздобытые в деревне, помогли Ван Цзяню более-менее набраться сил. Он уже не валялся в обморочном состоянии большую часть времени. И поскольку теперь они могли питаться нормальной горячей едой, то не отказывали себе в удовольствии подкрепиться.

Ван Цзянь на второй вечер даже потянулся к чарке с вином, сидя в общем зале в кругу спутников.

Пэй Сунлинь тут же пресек эту попытку:

– Тебе нельзя вино. Вот, выпей горячего чаю. – Поставив перед раненым чашку дымящегося отвара, северянин сложил руки на груди.

Ван Цзянь прищурился, поворчал, но уткнулся в чай.

Лю Синь усмехнулся, подкладывая себе рис и видя, как Тан Цзэмин уплетает рубленую говядину в сладком кунжутном соусе, как обычно откидывая перья лука.

Голод и Север наконец остались позади.

Выкупив у постоялого двора еще одного коня, компания отправилась в путь, конечной целью которого был Яотин.

Еще подъезжая к пригорку, они не увидели привычных огней и не услышали шума, который во всегда оживленном городе, пестрящем яркими красками, не утихал даже ночью.

Ступая по белым камням мостовой, Лю Синь подметил у ворот вдвое больше стражников, чем обычно.

– Ну, город стоит – это уже можно считать добрым знаком, – тихо сказал Сяо Вэнь.

Подъехав к воротам с двумя башнями, путники оглянулись и увидели, что с высоких стен на них направлены луки.

– Вход в Яотин разрешен только с дозволения нашей главы. Кто вы такие и зачем пришли?

Сяо Вэнь подвел коня ближе.

– Я живу в этом городе и служу лекарем под протекцией купеческой гильдии. Два месяца назад мы со спутниками выехали за стены по поручению господина Дуна. Вот приказ. – Достав из мешочка табличку, он протянул ее подошедшему стражнику.

Поднеся факел к табличке, солдат с минуту всматривался в нее, после чего перевел взгляд на Сяо Вэня.

– Господина Дуна, да? – Усмехнувшись, он подал знак рукой. – Открыть ворота!

Тяжелые створки со скрипом отворились, являя путникам призрачный город, в который превратился Яотин за эти дни.

На улицах не было видно ни людей, ни тени их пребывания.

Даже собаки не лаяли.

Лавки были наглухо закрыты, как и ставни на окнах домов.

По улице перекатывалась разворошенная солома из опустевшей конюшни, где приезжие обычно оставляли лошадей.

Казалось, город вымер и людей в нем больше не было.

Подъехав к доске объявлений, Лю Синь вслух прочел:

– Для всех горожан объявлен комендантский час с девяти вечера до пяти утра.

Развернувшись к спутникам, юноша вскинул бровь:

– Ну и что это значит?

Сяо Вэнь кивнул вперед.

Там, на холме, возвышаясь над городом, сияла яркими красками резиденция Дун Чжунши.

Прислушавшись, даже отсюда можно было различить тягучие звуки мелодий и грохот фейерверков.

Казалось, вся жизнь теперь сосредоточилась в сердце Яотина, тогда как остальное его тело было истощено и мертво.

Лю Синь разглядел блеск стальных копий стражников и стрелометы, ограждающие путь к резиденции.

Когда они уезжали, все вооруженные силы Яотина стояли за пределами города. Как так получилось, что теперь под защитой остался только Дун Чжунши?

Когда они подъехали к жилищу лекаря и спешились, то увидели на той же улице несколько разграбленных домов. Дом Сяо Вэня не пострадал, поскольку был окружен мощными защитными заклинаниями, что никому не давали проникнуть внутрь. Злоумышленники даже окна камнями разбить не смогли.

Зайдя в дом, путешественники увидели пустой стол и записку, на которой аккуратной каллиграфией Ма Цайтянь было выведено:

«Лю Синь, ты знаешь, где мы».

В углу рукой Ма Жуши был нарисован улыбающийся кривоватый зверек с чаркой.

Глава 47. Треск поленьев и запах цветов

Убедившись, что жилище в порядке, Сяо Вэнь снял плащ.