Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья

– Не волнуйся, совсем скоро мы оба получим то, чего жаждем: я – свой клинок и справедливость, а ты – скорую встречу со своим папашей.

По приказу главнокомандующего армия поднялась с колен лишь несколько часов спустя. Выстроившись в длинную шеренгу, они наблюдали, как на полигон перед лесом выводят четверых преступников. Все пленники, едва держась на ногах, всматривались в глаза солдат, надеясь найти хоть каплю поддержки. Но воины, прознавшие о том, кому служили все эти годы, приняв за чистую монету россказни нового князя, лишь с неприкрытой ненавистью взирали на четверых предателей.

– Генерал, почему только их? – спросил подошедший к Гу Юшэну Фу Линцзяо, перекладывая лук в правую руку.

– Все зависит от тяжести преступления. Остальных людей Хоу Цзунси я велю отправить под трибунал. Этому месту не помешают чернорабочие для восстановления. – Гу Юшэн достал свиток и передал его стоящему рядом Люй Бувэю. – Сначала направь его Ли Чуаньфану и дождись общего собрания всех глав этих земель.

– Да, генерал, – поклонился главнокомандующий, принимая свиток.

Гу Юшэн вышел вперед и, подойдя к Хоу Цзунси, спросил:

– Откуда у тебя эти шрамы?

Хоу Цзунси, еще не пришедший в себя, но догадывающийся, что его ждет впереди, поднял на него мутные глаза. Вспомнив что-то, он вдруг безумно оскалился и глумливо ответил:

– От одной бойкой тигрицы.

– Надо же.

– Не такой, правда, бойкой, как те юнцы, – Хоу Цзунси кинул масленый взгляд на стоящих поодаль Лю Синя и Тан Цзэмина.

Гу Юшэн выбросил руку вперед и с силой нажал на открытую рану на боку мужчины, разрывая ее еще больше. Захрипев, тот согнулся от пронизывающей все тело боли, проливая на землю струйки крови, что стекали из его открытого рта.

– На меня смотри, – угрожающим тихим голосом сказал Гу Юшэн, наклоняясь чуть ближе и прожигая Хоу Цзунси темным взглядом.

Убрав руку и дождавшись, пока заключенный выпрямится, генерал развернул плечи и, щурясь в сторону леса, спросил:

– Где еще трое?

– Что…

– Ты прекрасно знаешь, о ком я.

Взглянув в глаза Гу Юшэна, Хоу Цзунси ясно прочел в них одно: от этого человека мало что могло укрыться. Разумеется, он понял, что имел в виду генерал. Вопрос о шрамах воскресил давно стертые воспоминания.

– Один проиграл в вэйци[15] свою голову, а другого забрала болезнь от любви[16]. Ох уж эти шлюхи в соседних городах… – Хоу Цзунси вновь ухмыльнулся. Однако, вспомнив недавний разговор с Люй Бувэем, замер, уставившись невидящим взглядом перед собой.

– Где последний?

Хоу Цзунси медленно повернул голову влево, растягивая окровавленный рот в улыбке, и взглянул на трясущегося У Сюйина.

Гу Юшэн поджал губы, уверившись в своей догадке.

– Генерал! Генерал, пожалуйста, умоляю, пощадите! – тут же выкрикнул У Сюйин. – Помилуйте, генерал! – Встретив полное равнодушие со стороны Гу Юшэна, он повернулся в сторону Люй Бувэя: – Вэй-гэ! Вэй-гэ! Я верно служил тебе все те годы и оступился лишь раз! Я просто хотел жить! Умоляю, пощади своего младшего брата!

Захлебываясь слезами и дрожа от страха, он рухнул на колени и пополз вперед, но тут же был остановлен тремя стрелами, выпущенными прямо перед его носом. Заскулив и подавшись назад, он поднял голову на Фу Линцзяо, который направлял лук в его сторону. Задрожав всем телом, У Сюйин отполз за спину Хоу Цзунси. Даже те люди, что ранее находились в его подчинении и прислушивались к нему, смотрели на него теперь ледяными презрительными взглядами.

– Шакал проклятый, – сплюнул Люй Бувэй.

Гу Юшэн, который все это время стоял спиной к Хоу Цзунси, медленным шагом направился к толпе, на ходу вынося приговор:

– Если продержитесь в лесу до рассвета, – он повернул голову в сторону сереющего неба на востоке, – то я пощажу ваши жизни. У вас один час.

Го Сянъин, напавший на Тан Цзэмина, на еле передвигающихся ногах, спеша как мог, направился в сторону леса.

Дуань Юйтин, с несколькими ранами от клинка и обожженным лицом, поспешил за ним.

У Сюйин, дрожащий и сломленный, продолжал молить братьев о помощи, кидаясь из стороны в сторону. Но натыкаясь лишь на презрительные плевки и клеймо предателя, завыв, ринулся в чащу.

Гу Юшэн, дойдя до Фу Линцзяо, протянул руку и, взяв его лук, пустил стрелу в ногу уже бегущего в сторону леса Хоу Цзунси, прошибая ее насквозь.

– Беги, как она бежала, – тихо произнес он.

Испустив яростный рык, Хоу Цзунси окинул взглядом толпу и, шипя от боли, бросился в лес. Хромая, он едва уходил от града стрел, что принялись выпускать в их сторону солдаты, сгоняя преступников, словно скот.