Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья

– Желания необходимо держать в узде, иначе Боги прогневаются. Не желай слишком многого, будь сдержан, и тогда они выполнят твою просьбу.

Лю Синь, завороженный таинством ритуала, хотел было открыть рот, чтобы уточнить пару моментов, но был прерван порывом ветра.

– Спускайся давай! – крикнул лекарь, прикрывая глаза рукой.

На землю грохотнули лапы, сразу же промаршировавшие к четверке, которая принялась отплевываться, убирая и поправляя волосы.

Сяо Вэнь пригладил перья Байлиня и выудил из мешочка на лапке маленькую кисть и складную тушечницу.

Передавая кисть из рук в руки, они решили вместе отправить четверку драконов плыть по реке, наполненных их желаниями. Лю Синь не раздумывая писал то, что лежало на сердце, поглядывая на Тан Цзэмина, тоже что-то кропотливо выводящего втайне от всех. Гу Юшэн мазнул парой взмахов с ничего не выражающим лицом, а Сяо Вэнь вдруг притих, медленно и аккуратно выводя иероглифы. Печальная улыбка затаилась в уголке его губ.

Они сидели на берегу, провожая горящих драконов, когда Тан Цзэмин вдруг спросил, скривившись:

– Почему все сегодня целуются и милуются?

– Ты знаешь, в честь кого этот праздник? – спросил Лю Синь, оправляя белый подол своих одежд, струящихся по земле.

Увидев, что Тан Цзэмин отрицательно качает головой, он поманил его ближе, усаживая перед собой.

– Видишь три яркие звезды на небе, образующие треугольник? – указал он, переводя пальцем от звезды к звезде.

Задрав головы, все трое посмотрели вверх.

Лю Синь, чуть понизив голос, начал рассказ:

– Существует легенда о земном пастухе и небесной ткачихе. Юный пастух, завидев однажды семь купающихся в реке сестер, решил подшутить над ними, украв их одежду. Самая младшая и красивая из них решила проучить пастуха в ответ, уводя его скот вслед за сотканными ею облаками. Так, подшучивая и играя друг с другом, они влюбились, решив жить вместе на земле. Чжиньюй, забросив свое ремесло – ткание облаков на небе, всю себя посвятила мужу и двум детям, чем вызвала гнев матери – Богини Неба. С небосвода исчезла облачная пелена, что повергло в хаос всю землю – от засухи до мора, но только не гору, над которой всегда плыли спокойные облака и где жили пастух и ткачиха. Богиня Неба гневалась, приказывая дочери вернуться, но, раз за разом слыша отказ, не стерпев, заперла ее на небосводе. Нюлан, безутешный от горя, нашел способ пробраться на небо и выкрасть любимую, но внезапно был пойман и сброшен обратно на землю. Разгневанная богиня махнула рукой, проводя широкую полосу на небе и разделяя возлюбленных на тысячи лет. Так появился Млечный Путь, – Лю Синь снова поднял руку, проводя по светящейся полосе между двумя звездами. – Он берет свое начало от звезды Тяньцзинь. Бог всего живого, смилостивившись над несчастными влюбленными, каждый год призывает небесных и земных птиц образовать мост от третьей звезды, давая возможность им встретиться раз в году – на седьмую ночь седьмого месяца. Так с тех самых пор Чжиньюй сидит на берегу реки возле дворца небесного императора и ткет облака на своем станке, пока Нюлан смотрит на нее с земли и растит двоих детей, дожидаясь встречи.

Лю Синь перевел взгляд на Тан Цзэмина, заглядывая тому в глаза через плечо, в которых отражались звезды, и улыбнулся. Двое мужчин, сидящих рядом, не отрывали от юноши глаз, следя за его руками и слушая завораживающий тихий голос. Даже Байлинь притих, привалившись к боку Сяо Вэня.

– Тебе неинтересно, да? – спросил Лю Синь Тан Цзэмина, припоминая, как мальчик увлеченно расспрашивал Сяо Вэня.

– А? – тут же повернулся к нему Тан Цзэмин, в удивлении вскидывая брови. – Почему ты так решил?

– Ты никогда ни о чем не спрашиваешь, когда я что-то рассказываю, – спокойно ответил Лю Синь, поправляя его чуть растрепавшийся хвост.

Сяо Вэнь с улыбкой заметил, боясь нарушить атмосферу этого места:

– Потому что когда ты рассказываешь, то становишься похож на небожителя, и кажется, что если перебить тебя, то человека тут же поразит молния.

Тан Цзэмин закивал, на что Лю Синь удивленно хохотнул, переводя взгляд между мальчиком и мужчинами.

– Это прекрасная история, Лю Синь. Даже я не знал некоторых деталей.

– Спасибо, Вэнь-гэ, – со смущенной улыбкой поблагодарил тот.

Сам Лю Синь не считал свои рассказы чем-то выдающимся. Проучившись ни много ни мало три года на литературном факультете, он повидал много людей куда красноречивее него. И еще ни разу за все годы его не сравнили с божественным существом, которое боялись бы перебить. Однако ему было действительно приятно получить похвалу от такого ученого человека, как Сяо Вэнь. На лице лекаря расцвела добрая улыбка, а глаза сияли неподдельным любопытством.

Тан Цзэмин потянул Лю Синя за широкий рукав, привлекая внимание:

– Мне нравятся все истории, которые ты рассказываешь.

– Спасибо, Цзэмин, – погладил Лю Синь его по макушке.

Они просидели на берегу в отдалении ото всех еще некоторое время. Как ни странно, чем глубже была ночь, тем ярче становился праздник. Взрывы фейерверков время от времени освещали их разноцветными вспышками.

– Пора возвращаться, – сказал Гу Юшэн.