Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья

Сяо Вэнь толкнул его локтем в бок, намекая не отвлекать Лю Синя, который снова смотрел на звезды, приподняв голову.

Просидев так еще немного, они решили приступить ко второму этапу ритуала. Быстро расправившись с закрытыми табличками для желаний – цепляя их за ивовую лозу под кроной огромного дерева, что светилось от кружащих под ним светлячков, Лю Синь заметил Сяо Вэня, стоящего чуть поодаль. В руках он держал табличку с желанием. Еще ни разу Лю Синь не видел на лице лекаря выражение столь необъятной тоски и боли – и вместе с тем улыбки, наполненной сожалением. Повесив табличку, Сяо Вэнь некоторое время смотрел на нее, словно погрузившись в воспоминания. А развернувшись, тут же наткнулся на обнимающуюся парочку молодых людей, которые нежно смотрели друг другу в глаза. Быстро отвернувшись и чуть поджав губы, лекарь обошел дерево, чтобы дождаться своих спутников ближе к площади.

«Может ли он быть влюблен в кого-то?» – подумал Лю Синь. Затем направился вместе с Тан Цзэмином к площади, возле которой уже стояли оба мужчины и прыгающая рядом гарпия.

Проходя мимо театрального представления теней за ширмой, они остановились, чтобы посмотреть. История пастуха и ткачихи рассказывалась сегодня тысячу раз, собирая всё новые и новые толпы.

– Почему Боги такие жестокие? – спросил Тан Цзэмин, когда история подошла к концу.

Сяо Вэнь ответил:

– Боги бывают разными. Есть темные, а есть светлые. Боги-созидатели создали этот мир. Боги-разрушители уравновешивают их существование. Без одного не было бы и другого. Добро и зло неразделимы в мире, таков уж порядок.

Лю Синь задумчиво спросил:

– Если есть Боги-разрушители и созидатели, то разве не должно быть Богов, которые держат порядок и устои этого мира?

Не услышав ответа от Сяо Вэня, Лю Синь развернулся к нему, заметив озадаченное выражение на его лице.

Тан Цзэмин повернулся к Лю Синю.

– Что делать пастуху и ткачихе, если в единственный день их встречи в году пойдет… дождь? – на последнем слове он едва заметно вздрогнул.

– Значит, в этот день встретиться им не удастся. Их слезы смешаются с дождем, горько оплакивая разлуку, – ответил Лю Синь. – Не грусти. Кто знает, возможно, однажды они встретятся вновь на небе и не разлучатся уже никогда. Нюлан будет пасти звезды, а Чжиньюй все так же ткать облака, – успокаивающе произнес он, глядя в помрачневшие синие глаза.

– Тупые Боги, – сказал Тан Цзэмин, нахмурив брови.

– Тан Цзэмин, – начал сурово Гу Юшэн, но был остановлен взглядом Лю Синя.

– Я придумал желание, – сказал Тан Цзэмин, обращаясь к Лю Синю и игнорируя генерала.

– И какое же? – присев перед ним, спросил Лю Синь, откидывая за спину его хвост.

Тан Цзэмин внимательно посмотрел на него, прежде чем серьезно сказать:

– Пообещай, что мы всегда будем вместе?

– Ха-а? – протянул Лю Синь с улыбкой, лукаво глядя на него. – Какое простое желание.

Видя, как Тан Цзэмин нервно скомкал подол своего халата, он взял его руки в свои ладони и, чуть сжав, произнес:

– Разумеется, я его выполню. Я всегда буду рядом с тобой.

Рассмеявшись от влетевшего в его объятия мальчика, он крепко прижал его, поглаживая по спине и прикрывая глаза, и не заметил взгляда двух мужчин, стоящих за Тан Цзэмином.

Сяо Вэнь глубоко втянул воздух и улыбнулся, переводя растерянный взгляд на Гу Юшэна, который стоял с нечитаемым выражением лица.

Чуть позже, прогуливаясь по площади в одиночестве, Лю Синь не мог выбрать, что подарить Тан Цзэмину. Лавки пестрели украшениями и сувенирами так, что глаза разбегались. Казалось, что ни возьми – будет отличный подарок, но отличный Лю Синю не нужен – он хотел лучший. Его первый подарок Тан Цзэмину должен быть особенным и запоминающимся, как изысканная заколка, собирающая восхищенные взгляды прохожих. То, что внимание людей привлекала совсем не она, а он сам, – Лю Синь так и не понял.

Проходя у прилавков с камнями и подвесками, он вдруг увидел шумную толпу, крутящуюся вокруг ничем не примечательной палатки. Подойдя ближе, Лю Синь услышал, как несколько молодых людей пытаются сбить цену на товар у пожилого торговца. Щуплый старичок тяжело дышал, дрожащим голосом пытаясь остановить разнузданную молодежь, которая перебирала каменья, насмешливо швыряя их в него.

Самый высокий из них нахально заявил, возвышаясь над стариком и подкидывая янтарный камень в руке:

– Старина, давай по-хорошему. Один золотой за три кулона, и по рукам, а?

– Молодой господин, не будьте таким… – растерянно ответил пожилой мужчина, убирая с лица седые растрепанные волосы. Он был одет в простой коричневый халат, за который его подергивала маленькая девочка лет шести.

– Дедушка, дедушка, – звала его испуганно внучка.

Лю Синь подошел ближе, заводя руки за спину и равняясь с молодой компанией, старшему из которой было на вид лет двадцать. Он спросил, обращаясь к торговцу:

– Господин, какая цена у подвесок?

– По золотому за каждую, – переведя взгляд на него, неловко ответил мужчина.

Лю Синь повернулся к парню, держащему в руках янтарь, и спросил с улыбкой: