o 0a115616b968c99b

-Дорогая Марфа Федоровна, дома мы их держать долее не могли, уже и так священники

приходили с распоряжением от архиепископа забрать пани Эльжбету и Марию в монастырь.

Еще и толпа у ворот стояла, молилась. Пани Эльжбета совсем разум потеряла, но, если ей

что-то говорить – то делает. Внучка ваша, Мария – девочка очень умная, и бойкая, и наш

Элияху – мальчик спокойный и рассудительный. Так что не бойтесь, Марфа Федоровна, они

пана Теодора найдут».

Дверь отворилась, и Джованни, зайдя в комнату, сказал: «Ради Бога, Марта, не мучь себя

так. В монастыре им точно лучше не было бы».

-Из монастыря можно было бы их выкрасть, - Марфа налила вина и протянула мужчине

бокал. Тот опустился в кресло, и, погладив темную, с проседью бороду, вздохнул: «Если бы

они в живых остались. Ты же мне рассказывала о племяннице своей, дочери Мэтью, и какой

ее из монастыря забрали».

Мэри взглянула на мужчину и спросила: «Дядя Джованни, и с Лизой бы то же самое

случилось?»

-Без сомнения, - он погладил Мэри по голове. «Иди, девочка, там мистрис Доусон с вашим

багажом разбирается, возок приехал».

-А потом в опочивальню поднимайся, уже и к венчанию одеваться пора, Полли и девочки

тебя ждут, - добавила мать.

Когда дверь закрылась, Джованни, взглянув на пистолет, сказал: «Я тут кое-какие бумаги по

Рейну принес, от Джона. Ночью едем в Дувр, сложилась ты?»

-Я и не раскладывалась, - хмыкнула Марфа, и, протянув руку, приняв запечатанный конверт,

вдруг спросила: «Как ты думаешь, почему такое с Лизой случилось?»

Джованни опустился в кресло и протянул ноги к огню: «Ты же помнишь, что Джон

рассказывал. Не все, глядя на такое, могут рассудок сохранить».

-Да, - тихо вздохнула Марфа и, раскрыв конверт, углубилась в чтение.

У входа в церковь Виллем оглядел падчерицу и сказал, вдыхая аромат белых роз у нее в

руках: «Красавица. Цветы от Марты?».

Мэри поправила кружевной чепец и улыбнулась: «В другом месте сейчас их не найдешь.

Готовы, девочки?»

Анита и Тео, с распущенными по плечам волосами, кивнули, и приподняли длинный подол

платья. Полли поцеловала сестру в щеку, и, перекрестив ее, шепнула: «Ну, все, вон, Генри

уже ждет тебя».

Она пробралась на свое место, и, положив руку на пальцы отца, услышала задорный шепот

Джованни: «Ты следующая, дочка!»

Женщина только вздохнула и, наклонившись к Энни, качнув бархатным беретом, сказала:

«Видишь, а ты не хотела платье надевать. Тебе этот серый шелк очень идет, и волосы уже

отросли».

Энни помотала льняной головой и, чуть улыбнувшись, ответила: «Все равно перед

плаванием их остригу».

Полли оглядела детей и подумала: «Жалко, что Александра нет. Ну, ничего, вернусь из

Нортумберленда, а там уже и каникулы, поохотимся с ним вдоволь, рыбу половим».

Марфа оглянулась и, достав пахнущий жасмином платок, еле слышно сказала, стирая слезу,

всматриваясь в улыбку на лице Мэри: «Ну, сейчас точно – будет счастлива».

-Идет, - сказал Питер зятю. «Держи кольцо». Мужчина полюбовался лазоревым, окруженным

бриллиантами камнем, и, отступив назад, опустился на колени рядом с Джоном. Тот

внезапно поманил Питера к себе и еле слышно рассмеялся: «Если кто-то и найдет Северо-

Западный проход, то это Генри, удачно ты себе зятя подобрал».

Питер улыбнулся жене через проход и сердито ответил: «Это не я, это Господь Бог».

-Ну, - Джон посмотрел на стройную, в зеленом шелке спину Мэри, что уже стояла рядом с

женихом, - посмотрим, как их плавание закончится.

Виллем передал невесту Гудзону, и, подойдя к ним, потрепал Джона по плечу: «Ты

следующий, и возьми Питера в шаферы, у него отлично получается».

-Непременно, - усмехнулся Джон и раскрыл молитвенник.

Факелы, зажженные на дворе, освещали карету. Полли высунулась наружу, и, поцеловав

отца в щеку, сказала: «Вы там осторожней, с матушкой, и поскорей возвращайтесь домой».

Джованни перекрестил дочь и улыбнулся: «Отдохни там, как следует, и к Рождеству

-приезжай». Энни, что сидела рядом с Полли, посмотрела на Джона Гудзона и сердито

пробормотала: «Мы тоже могли бы верхом поехать».

-Это же наемные лошади, - Джон вздохнул. «Папа и Мэри могут с ними управляться, а мы, -

малы еще. Должно быть красиво, там, на севере. Тетя Полли, а когда мы туда доберемся?»

Женщина посчитала на пальцах. «Дней через пять, должно быть, тут триста миль. Видите,

родители ваши еще и ночью хотят ехать, лошадей на постоялых дворах менять будем».

-Наша карета тоже скоро придет, - наклонившись к уху Марфы сказал Джованни. Та обняла

Мэри и зятя, и тихо велела: «Чтобы раньше Рождества в Лондоне не появлялись, слышите!».

Генри поцеловал руку тещи и рассмеялся: «И вам тоже – попутного ветра, миссис Марта».

Та отмахнулась: «Я столько раз в Кале плавала, что сразу на корабле спать ложусь, и

просыпаюсь только в виду французских берегов».

-Ну все, - она поцеловала дочь, - с Богом, милые.

Карета выкатилась из ворот, двое всадников последовали за ней, и Марфа, обернувшись к

Джованни, велела: «Ты пойди, попрощайся, а я присмотрю за тем, как будут вещи грузить.

Виллем мне поможет».

Она почувствовала, как муж обнимает ее за плечи, и сказала, вдыхая такой знакомый аромат