o 0a115616b968c99b

-Интересно, какое у Энни будет платье? – задумчиво спросил Джон, садясь в седло. «У Мэри

серо-голубые юбки, я видел, когда им обед приносил. А почему нам нельзя надеть килты?»

-Ну, мы же не шотландцы, - рассмеялся Гудзон и пришпорил своего коня.

Виселицу было видно издалека, и капитан, взглянув на сына, сказал: «Джон, ты если не

хочешь, - не смотри. Все же ты еще никогда…»

-Ну, вот и начну, - неожиданно жестко ответил сын. «Папа, это же моя семья, так что, -

подросток внезапно улыбнулся, - ты не волнуйся».

Сзади раздался стук копыт, и Кеннет, нагнав их, заметил: «Вот, вы же еще тут никогда не

были. Это Лит, наша гавань. Правда, тут, большей частью рыбацкие судна».

-Неплохая, - ответил ему Генри, оглядывая белый песок берега, - только маленькая. В

Бервике и то больше. А, - он привстал в стременах, - вот и телега, а за ней – все остальные.

-Скорей бы с этим покончить, - вздохнул Кеннет, посмотрев на утреннее небо. «Право слово,

уже и дождаться венчания не могу».

Он спешился, и, поведя мощными плечами, - взошел на помост.

Когда перерезали последнюю веревку и тела стали грузить на телегу, Джон повернулся к

отцу и сказал: «Я очень рад, папа, что ты мне разрешил посмотреть. Зло должно быть

наказано».

-Очень верно, - улыбнулся лорд Кинтейл и жалобно добавил: «Давайте поторопимся,

дорогие родственники, не след жениху опаздывать в церковь».

В открытые ставни вливался свежий, полуденный воздух. Энни высунулась на улицу и

ахнула: «Тетя Полли, там десять волынщиков, и людей – чуть ли не пять сотен!»

Мэри подняла смуглые, изящные ступни сестры из серебряного таза и кивнула женщинам,

стоящим на коленях вокруг: «Ну, кто первый?»

Полли взвизгнула, подобрав под себя ноги, таз полетел куда-то в сторону и черноволосая

девушка, тяжело дыша, подпрыгнула, держа в руках обручальное кольцо Мэри: «Я, я первая

выйду замуж».

-Поздравляю, - улыбнулась женщина, и, надев кольцо на палец, вытирая Полли ноги,

спросила: «А зачем мыть, если ты все равно - в обуви ходишь?».

-Ну, так положено, - Полли натянула чулки тонкой шерсти, и подождала, пока сестра, надев

на нее черные кожаные туфли, зашнурует их вокруг ноги.

-Тетя Полли, - поинтересовалась племянница, - а вы танцевать будете, ну, потом, на

празднике?

-А как же, -женщина встала и бросила последний взгляд в зеркало, - я ведь не зря

занималась. Но там, в основном, мужчины танцуют, Кеннет тоже будет. Это очень красиво.

-Ну, - Мэри перекрестила невесту, - нагнись, дорогая моя.

Полли склонила голову, и сестра, водрузив на нее венок из остролиста, сказала: «Красавица

ты у нас. Подкову в подол зашила?»

-С утра еще, - улыбнулась Полли, вспомнив маленькую, изящную серебряную подковку, что

прислал ей жених. «И последний стежок на юбке сама сделала, как положено».

Волынки заиграли и Энни, подняв подол юбки невесты, сказала: «Ну, все, пора идти».

На перекрестке у площади уже стоял большой серебряный горшок. Полли отдала сестре

букет остролиста, и, подхватив юбку, стала прыгать через него – под смех и оживленные

крики толпы. Зазвенели золотые монеты, и Энни спросила: «А теперь тетя Полли должна

поцеловать всех тех, кто бросил туда деньги?»

-Обязательно, - рассмеялась Мэри, глядя на горцев, что выстроились кругом на улице. Она

приподнялась на цыпочках и сказала дочери: «Вон, и Генри уже нам машет, а Кеннет уже в

церкви, наверное».

Процессия выстроилась за невестой, и Генри, предложив ей руку, сказал: «Ну, милая

свояченица, мы по дороге сюда кое-куда зашли. Вас ждет сюрприз»

-Еще один? – удивилась Полли, но тут высокие, резные двери распахнулись, волынки

заиграли еще громче, и она переступила порог собора.

Полли опустилась на колени рядом с женихом и Кеннет, наклонившись, шепнул ей: «Нет

никого тебя красивей, ghrád geal».

Женщина услышала его сильный, низкий голос:

-Tha mise Coinneach a-nis 'gad ghabhail-sa Paulina, gu bhith 'nam chéile phòsda. Ann am fianais Dhé 's na tha seo de fhianaisean tha mise a' geal tainn a bhith 'nam fhear pòsda dìleas gràdhach agus tairis dhuitsa , gus an dèan Dia leis a' bhàs ar dealachadh, - мужчина бережно, аккуратно

надел кольцо на ее палец.

-Пока не разлучит нас смерть, - подумала Полли, и повторяя вслед за священником свои

обеты, вдруг улыбнулась, вспомнив о булавке, что была приколота к поясу ее юбки.

-Будем счастливы, - твердо сказала себе Полли.

Кеннет подал ей руку, и, поднявшись, громко сказал: «Меч!»

Ему с поклоном подали клинок в украшенных золотой чеканкой ножнах. Мужчина одним

быстрым, неуловимым движением обнажил его, и, взмахнув серой сталью, сказал: «Как

заповедовано нашими предками, я дарю это оружие своей жене – для того, чтобы из ее рук

оно перешло нашему первенцу, моему сыну, и наследнику».

Полли приняла меч и собор взорвался приветственными криками.

-Я его сегодня положу под перину, - едва слышно, смеясь, сказал ей муж. «Ну, на всякий

случай».

Полли сдержала улыбку и кивнула головой: «Ты обещал рассказать про булавку, помнишь?»

-Расскажу, - Кеннет улыбнулся, - когда на тебе будет меньше надето. Совсем ничего не

надето, - он поднял бровь, - дорогая леди Кинтейл. И чем это быстрее случится, тем лучше».