o 0a115616b968c99b

Полли покраснела, и, поймав ласковый взгляд сестры – тоже улыбнулась.

Посреди огромного шатра, на нескольких кострах, жарились олени. «Вот сейчас, - Кеннет

взял руку жены, - этот танец закончится, выпьют за наше здоровье, и мы сбежим. Лошади

уже готовы, и лепешки – тоже»

Полли посмотрела на танцующих с кинжалами в руках мужчин и ахнула: «Но ведь это так

сложно!».

-Следующим летом, - лорд Кинтейл поднес ее руку к губам, - у нас дома такой праздник

будет, так что еще увидишь.

-А ты тоже очень хорошо танцевал, -Полли чуть дыша, откинулась на спинку большого,

изукрашенного резьбой кресла. «Я бы даже и не подумала, что ты умеешь».

-Как ты уже знаешь, я многое умею, - ответил ей муж, все еще целуя ее длинные, смуглые

пальцы. «И, если бы мы были тут одни, я бы сейчас задрал тебе юбку и усадил к себе на

колени».

Полли искоса посмотрела вниз, на его килт, и ответила: «Так, где там эти лепешки?»

Кеннет передал ей овсяные лепешки, что лежали стопкой на серебряном блюде, и, встав,

громко, перекрывая звуки волынок, сказал: «А теперь тост!»

Один из Маккензи поднял большой серебряный кубок:

- Fad do ré gun robh thu slàn.

Móran làithean dhuit is sìth,

Le d'mhaitheas is le d'nì bhi fàs, - закричали в шатре и лорд Кинтейл перевел: «Здоровья,

долгой жизни, добра и процветания новобрачным и всем гостям».

Полли разломила лепешки на маленькие куски, и, подозвав Энни с Джоном, отдала им

блюда. «Здоровья и счастья всем собравшимся!» - поддержала она мужа, и, наклонившись к

Мэри, сказала: «Завтра ждем вас к обеду, не забудьте».

-Понятно, что не к завтраку, - чуть слышно рассмеялась сестра.

Она проводила их глазами и услышала добродушный голос Генри: «А что, миссис Гудзон,

может быть, мы тоже попозже позавтракаем?»

-Обязательно – согласилась Мэри, и подтолкнула дочь: «Смотри, женский танец начался!

Пошли, покажу тебе, как я плясать умею!»

В опочивальне горели высокие, тяжелые, бронзовые канделябры. Полли выпустила мужа из

объятий, и, тяжело дыша, сказала: «Господи, какое счастье, Кеннет, как хорошо!»

- Ты моя любовь, навсегда, - прошептал он, целуя ее, и вдруг рассмеялся: «Хорошо, что

сегодня весь город гуляет, а то ты в замке и то – тише кричала».

-Ты тоже, лорд Кинтейл, - не молчал, - заметила женщина, снимая смуглую ногу с его плеча.

-Оставь, - велел Кеннет, - сейчас повторим. И не один раз, ну, - мужчина рассмеялся, - не

зря же я меч под перину клал.

Полли внезапно, ласково толкнула его на спину, и, устроившись сверху, сказала: «Кто-то

обещал рассказать о булавке – я вижу, ты ее к балдахину приколол».

-Ну, - Кеннет притянул ее к себе, - когда дитя крестят, - на одежду ему прикалывают, потом к

колыбели, и еще говорят – когда женщина ребенка кормит, надо ее на груди приколоть –

тогда молока будет много».

-А, - сказала Полли, закинув руки за голову, потягиваясь, - ну, следующим летом и проверим.

В июне, когда вереск зацветет, дорогой лорд Кинтейл.

Кеннет несколько мгновений, потрясенно, молчал, и женщина добавила, сладко улыбаясь:

«Боюсь, меч под периной уже не поможет».

-Зато кинжал под шкурами, там, в замке, помог, - ласково ответил ей муж. «А ну иди сюда».

Полли прильнула к нему, положив голову на плечо, и сказала: «Там, может, еще девочка».

Кеннет устроил большую ладонь на мягком, теплом животе жены, и уверенно сказал: «Нет,

леди Кинтейл, не зря же я кинжал туда клал. А ты и не заметила, - он чуть слышно

рассмеялся, лаская губами ее сосок.

-Я другим была занята, - расхохоталась Полли, переворачиваясь на спину, нежась под его

поцелуями.

Часть десятая

Лондон, февраль 1610 года

Трап упал за борт корабля и высокий, черноволосый, бородатый человек весело сказал

Дэниелу: «Ну вот, вы и дома!»

-Наконец-то – пробурчал мужчина. «Не знаю, как вы, капитан Энрикес, а я устал уже

пассажиром плавать».

Моше Энрикес расхохотался и потрепал Дэниела по плечу: «Ничего, я сейчас потерплю до

Амстердама – и сразу на верфи. К маю, думаю, уже будет готов корабль мой – так что сразу

вернусь на моря. Ты уверен, что не хочешь со мной?»

Дэниел усмехнулся, глядя на широкую, ленивую, усеянную лодками Темзу. «Польщен,

капитан, но я теперь – не дальше Кале, все-таки семья».

-Семья, да, - мрачно отозвался Энрикес. «Ну, мне ее не видать, так и умру холостяком. Где

там Вороненок? – он оглянулся и добродушно рассмеявшись, сказал: «Тут тебе не Порт-

Рояль, можно с двумя пистолетами за поясом не ходить».

Девушка вскинула коротко стриженую, каштановую голову и коротко ответила: «На всякий

случай, капитан. Это и есть Лондон? – она обвела глазами деревенские домики на плоском,

грязном берегу.

-Это даже еще не Дептфорд, сестрица, - рассмеялся Дэниел. «Все, пошли, лодка долго

ждать не будет».

-Подержи – велела Белла, передавая мужчине простую, деревянную шкатулку. Она внезапно

обняла Энрикеса и тихо сказала: «Спасибо вам за все. Если бы не вы, капитан, мы бы не

спаслись».

Мужчина, вздохнув, погладил ее по мягким кудрям: «Хотел бы я, чтобы весь экипаж с моей

«Виктории» выжил, мой дорогой юнга. Ну да ничего, этому мерзавцу Питеру Лаву я еще

отомщу. А ты лети, - он широко улыбнулся – лети, Вороненок».