o 0a115616b968c99b

договорились, - как только тебе исполняется восемнадцать, едем в Италию. Ты же

наполовину итальянец, и я – подросток усмехнулся, - в Риме родился. Побродим по Тоскане,

отправимся в Венецию, - так что не грусти.

-Аниту только брать не будем, - Пьетро оглянулся на возок, - иначе вместо картин мы только

лавки и увидим. И не книжные лавки, - он улыбнулся, - а с кружевами и другим девчачьим

хламом.

Александр привстал в стременах и помахал рукой: «А вон и мама, с младшими, на мосту нас

встречает».

Джованни спешился и протянул руки к детям.

-Дедушка! – Колин и Джеймс, - высокие, крепкие мальчики, в маленьких килтах, - бросились к

нему. Маленькая Мораг, что сидела на руках у Полли, капризно сказала: «Деда хочу!», и

Полли, обняв отца, глядя на то, как он целует внуков, подумала: «Господи, а ведь еще в этот

Ольстер ехать, через два года. Так далеко, так далеко».

-Ну, ну, - сказал Джованни, привлекая к себе дочь. «Не плачь, девочка, мы тут до августа

пробудем, успеем тебе надоесть».

Полли всхлипнула и, посмотрев на то, как дети, окружив возок, тискают щенка, спросила: «От

Цезаря, что ли?»

-Да, - смешливо кивнул Джованни. «Кобелька, что он тем годом привел – на корабль брату

твоему отдали, а этим годом – я сказал, что вам увезу, пусть здесь охотится».

Колин подошел к ним. Подергав деда за край плаща, мальчик поднял черноволосую голову:

«Он будет с нами спать, можно? Мы его Элрой назовем, это значит: «рыжий».

-Ну конечно, - Полли рассмеялась. «А теперь бегите, покажите бабушке Мияко и все

остальным замок».

Анита взяла на руки Мораг, и, пощекотав ее, сказала: «Ну вот, мы с тобой тут две девочки,

милая моя племянница, так, что пусть мальчишки что хотят, то и делают, а я тебе буду косы

заплетать. Сестричка, - она потерлась головой о тартановую, сине-зеленую юбку Полли, - а

можно мне такое платье, шотландское, как у тебя?

-Сошьем, конечно, - Полли проводила глазами мачеху и детей и услышала ласковый голос

отца: «А где дикарь?»

-Папа! – возмущенно сказала Полли. «Кеннет закончил, университет Абердина, он знает

латынь…

-Он ходит в юбке, - подытожил отец, и, наклонившись через каменные перила моста, вдохнув

соленый ветер с моря, повернулся к дочери: «Да шучу я, милая, шучу».

-На охоте, уж и приедет скоро, - Полли взяла отца за руку, и внезапно улыбнулась: «А вы,

папа, будете рады – те переводы, что вы мне на Рождество прислали, я уже сделала, так что

заберете в Лондон». Она чуть покраснела, и Джованни спросил: «Что такое?»

-Я тут Библию стала переводить, из Нового Завета, на шотландский язык, - смущенно

сказала Полли. «Так, немножко, на досуге. Кеннет мне помогает».

Джованни остановился и привлек ее к себе: «Мы так же с Мияко познакомились, она мне

тоже с переводами помогала, там, в Японии. Я очень рад, милая моя, ну да впрочем, ты же

моя дочь, а у меня всегда с языками хорошо было ».

Когда они уже входили на замковый двор, Полли спросила: «Папа, а от Николаса ничего не

слышно?»

Джованни вздохнул: «Ну, если все идет удачно, - то они уже должны быть там, на мысе

Надежды. Осенью узнаем».

-Как все долго, - озабоченно ответила Полли и про себя подумала: «Господи, только бы с

моей сестрой все хорошо было, только бы они все вернулись домой».

Кеннет разлил вино по бокалам и, попробовав, хмыкнул: «А знаете, неплохо. Я уж и

привыкать к нему стал».

-Неплохо, - сварливо отозвался тесть. «Лучшее бургундское, какое только было в

Эдинбурге». Джованни откинулся в кресле и протянул ноги к камину. «И все равно – сыро, -

подумал он. «Ну конечно, вода вокруг».

Кеннет все стоял у большого, выходящего на залив окна.

-Я очень надеюсь, - прервал молчание Джованни, - что в Ольстере ты будешь следить за

семьей. Сам знаешь, ирландцы….

Голубые глаза мужчины сверкнули и он ответил: «Во-первых, там у нас будет замок,

совершенно неприступный, как и здесь. Во-вторых, я для того туда и еду, чтобы привести их

к покорности, ваша милость».

-Да называй ты меня по имени, - отмахнулся тесть, и задумчиво продолжил: «К покорности.

Вот, мы с тобой оба – хорошие протестанты, хоть я больше двух десятков лет трудился на

благо папы римского, - а все равно, - мужчина отставил бокал, - не нравится мне это, Кеннет.

Не будете же вы сбрасывать католиков в море».

-Будем, - Кеннет отставил руку и полюбовался алмазным перстнем. «Подарок его

величества, - гордо сказал он. «Если понадобится, Джованни, то будем и топить, и жечь, и

вешать. Нет больше такой страны – Ирландия. Есть Ольстер, и я буду отвечать за его

колонизацию».

Джованни погладил седую, короткую бороду и вдруг усмехнулся: «Знаешь, я в Новом Свете

видел такое – огнем и мечом. В Индии мы все же ведем себя разумней».

-Это пока, - Кеннет допил бокал. «Поверьте мне, и там, и в наших колониях в Новом Свете –

надо действовать безжалостно, иначе мы никогда не добьемся подчинения».

Джованни взглянул на огонь в камине и вздохнул: «Не могу сказать, что я с тобой согласен.

Но, - мужчина поднял бровь, - поэтому я и не будущий наместник короны в Ольстере. Что

нас сегодня ждет на обед?»

-О, - Кеннет рассмеялся, - три оленя, рыба, свежие лепешки, и много виски.