Читаем o 41e50fe5342ba7bb полностью

патриотичный; но решили не сносить, а только прикрыть большим-пребольшим

колпаком Я пришел в восторг и,увидев на дальнем краю Фрейд- сквера странный

бурый конус в цветных разводах, подумал, может быть, это тоже колпак на чем-

нибудь. Но мне сказали: к сожалению, нет, это памятник в честь мировой экологии,В той австрийской литературе, которую я считал несуществующей, был такой

лютый сатирик-экспрессионист Карл Краус, тридцать лет служивший для Германии

Свифтом и Щедриным, вместе взятыми; это он сказал: «Господи, прости им, ибо

они ведают, что творят». В магазине, где я купил полезную книгу, справочник

мотивов мировой литературы, ее упаковали в сумку, на которой красным по черному

было написано: «Если колеблешься между двумя путями — выбирай правильный. Карл

Краус*. Позвольте же этими ободряющими нас словами закончить мое

затянувшееся письмо.

Единосущие Галятовский объяснял единость двух единств Христа: может ведь

человек быть одновременно и философом и ритором! У

зулусов бьггь одновременно человеком и пауком так же есте-

ственно, как у нас быть семьянином, гражданином, блондином, химиком, спортсменом и мерзавцем. См. ЛИЧНОСТЬ КАК

ТОЧКА ПЕРЕСЕЧЕНИЯ.

Евгеника — это наш нравственный долг перед домашними животными.

Евхаристия Читатель приобщается автору, как при евхаристии — богу: поглотив его

частицу. Но при евхаристии причастник обычно никогда не

воображает, будто съел всего бога, а при чтении — к сожалению, 267


почти всегда.

Ефа мера емкости, вмещающая 432 яйца. «И там сидела одна женщина

посреди ефы», Зах. 5,7.

Египет Блок не мог есть при чужих, как Геродотовы египтяне (восп.

Павлович, 484). И был коротконог, как патагонцы: сидя казался

выше, чем стоя (восп. Н. Чуковского). То же самое вспоминал Н.

Альтман о Ленине.

Египет В. Рогов дописывал 15 стихотворений Брюсова, как тот — «Египетские

ночи», а Жанна Матвеевна авторизовала.

Если Самое выразительное возражение на мою давнюю заметку о Бахтине

было: «Если бы вы с ним были знакомы, вы бы так не написали». Да, и если бы я был знаком с Лермонтовым или Софоклом — тоже писал

бы о них иначе; так не лучше ли писать о современниках, как о

Лермонтове и Софокле, чем наоборот? Моя беда, что я не смог войти

в него с парадного экзистенциалистского (или как его называть?) входа и шел с черного социологического. Но кто вывешивал (и не

перевешивал ли?) эти вывески над входами?

Еще «Постоянно прибавляйте "уже" и "еще"». — Брехт.

Жизнь Жить тихо — от людей лихо, жить моторно — от людей укор- но. (Поел., изд. Симони, 102).

Уж ты торна, маторна моя, Фигурна,

мигурна моя, Пришпахтирна,

натуральненькая.

(Соболевский, IV, 185-186)

Жизнь Сталинградский солдат сказал корреспонденту: «Жить нельзя, но

находиться можно» (М. Соболь).

Жизнь Родился мал, рос глуп, вырос пьян, помер стар, ничего не знаю (отзыв

запорожца на том свете; ответ «Иди, душа, в рай»), — Даль.

268


IV

ушла на то, чтоб жизнь прожить» (из письма С.).

«Жизнь Жизнь и Рожков с Покровским ехали в трамвае на съезд Советов и, трясясь у подвесных

смерть ремней, переругивались: Рожков кричал: «Все вы скоро будете покойниками!»

— а Покровский: «А покойники часто и бывают победителями!» (Восп. П. о Р.) не хочется, а умирать боюсь» (Гончаров, ЛН 22/24, 408): вариация «Крестьянина

и смерти».

♦Жить не хочется, вот и все», — повтори эти слова быстро 30 раз, они

автоматизируются, и станет легче.

♦Жить у Чеботаревской стала патологической» (Н. Оцуп).

«Жадность к «Не позадачило с женой жить, не стал ее скорбить, взял да и ушел от нее»

печали (РГАЛИ, записи В. В. Переплетчикова).

Жена Жена Кн. Шаликова, жена Каткова, была глупа и дурна. Тютчев сказал: «Que voulez-vous, он хотел посадить свой ум на диету» (Феокт., 87).

«Жениться оттого, что любишь, — это все равно что счесть себя полководцем

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых харьковчан
100 знаменитых харьковчан

Дмитрий Багалей и Александр Ахиезер, Николай Барабашов и Василий Каразин, Клавдия Шульженко и Ирина Бугримова, Людмила Гурченко и Любовь Малая, Владимир Крайнев и Антон Макаренко… Что объединяет этих людей — столь разных по роду деятельности, живущих в разные годы и в разных городах? Один факт — они так или иначе связаны с Харьковом.Выстраивать героев этой книги по принципу «кто знаменитее» — просто абсурдно. Главное — они любили и любят свой город и прославили его своими делами. Надеемся, что эти сто биографий помогут читателю почувствовать ритм жизни этого города, узнать больше о его истории, просто понять его. Тем более что в книгу вошли и очерки о харьковчанах, имена которых сейчас на слуху у всех горожан, — об Арсене Авакове, Владимире Шумилкине, Александре Фельдмане. Эти люди создают сегодняшнюю историю Харькова.Как знать, возможно, прочитав эту книгу, кто-то испытает чувство гордости за своих знаменитых земляков и посмотрит на Харьков другими глазами.

Владислав Леонидович Карнацевич

Словари и Энциклопедии / Неотсортированное / Энциклопедии