o 41e50fe5342ba7bb

«Поэт — шпион Господень», прочитала

я у Роберта Браунинга, маленькая, едва

понимая язык. После оказалось,

что там было написано совсем не то.

Что ж:

Мазохизм

пусть считается, что это сказала я.

Кл. Лемминг

Бог, создавший мир с человеческой свободной волей, был

Мировая

мазохистом. — «И садистом», — добавил И. О. — «Это он иг-

литература

рает нами сам с собою в кошки-мышки», — сказал третий.

А В. Михайлов говорил: изобретение этого понятия ввело

филологию в соблазн судить о книгах, которых она не читала, и

тогда-то филология перестала быть собой..

291

З А П И С И и в ы пи с к и

Маркс НН преподавала латынь в группе, где были студенты

Брежнев и Хрущева; одна из начальниц остановила ее в

коридоре и

292

VI

сказала: «Вы не думайте, это чистая

случайность, не делайте никаких

выводов». А на психологическом

факультете, когда училась моя дочь, на

одном курсе были студент Маркс и сту-

дентка Энгельс. «И их не поженили?» —

спросил сын. — Нет. — «А вдруг у них

родился бы маленький Ленин...»

Митирогноэия Muttersprache — называл Пастернак русский

мат. В шествии 18 октября 1905 г. даже

извозчики не ругались, хотя ругань есть

«красивый лиризм ремесла», писал В.

Иванов в письме Брюсову.

Матерный Приемлю дерзновение всеподданнейше

просить

подвергнуть

меня

высокоматерному в. и. в. милосердию

(Зап. Чичагова, РСт 52, 1886, 27).

Матизмы Говорят, было заседание — давно-давно! — и

кто-то смело сказал: «...как интересна для

исследования матерная лексика». Вдруг

послышался голос (чей?): «А что

интересного? 17 корней, остальные

производные!» — и наступила мертвая

тишина, только было слышно, как

шуршали мозги, подсчитывая знакомое.

Будто бы до 17 так никто и не досчитал, а

спросить — стеснялись невежества: так

тогда и осталось это неизвестным. А

теперь-то! — Упражнения Давида

Самойлова: «Замените одно неприличное

слово двумя приличными. Замените все

приличные слова одним неприличным».

Матизмы В немецко-русском купеческом разговорнике

Марпергера 1723 русские фразы

непременно включали несколько слов

непристойной брани, в переводе

опускаемых (РСт 1896, 5, 441). Наивный

293

З А П И С И и в ы пи с к и

издатель пишет, что это какой-то шутник

подсмеялся, диктуя немцу, итд.

Маневр Бухарцы перед боем падали и болтали ногами

в воздухе, увидев, что так делали

штурмующие русские после брода (чтобы

вытекла вода из сапог): РСт 57 (1888),

621.

См.

ВЗАИМОВЛИЯНИЕ

КУЛЬТУРНОЕ.

Манускрипт Александр II не читает печатного: книги и

статьи по его интересу переписывают ему

канцелярским рондо. (Тургенев у

Гонкуров, 21 нояб. 1875).

Мнение

«Многие признаны злонамеренными

единственно потому, что им не было

известно: какое мнение угодно высшему

начальству?» (К. Прутков, Проект).

Мнение Гримм говорил о франкфуртском парламенте:

когда сойдутся три профессора, то

неминуемо явятся четыре мнения.

Мнимые Словарь Морье: «метонимия 'благородной

крови' = 'от благо- образы родных

предков' объясняется тем, что формула

крови наследуется». Но сложилась эта

метонимия тогда, когда ни о какой

формуле крови не знали. Когда мы

читаем у Пастернака про Кавказ «он

правильно, как автомат, вздымал, как

залпы перестрелки, злорадсгво ледяных

громад», то нам нужно усилие, чтобы не

представлять себе автомат Калашникова,

потому что стреляющих автоматов в 1930

г. не было. (У Жуковского «Пришла

судьба, свирепый истребитель», кажется,

воспринимается легче — почему?) А

когда мы читаем про героев Пушкина или

Расина, то нам лень делать усилие, чтобы

не вкладывать в них наш собственный

душевный опыт, и т. д. Маршак пере-

водил Шекспира: «Как, маятник

остановив рукою...», хотя часы с

маятником были изобретены только

Гюйгенсом, и Мандельштам: «О

семицветный мир лживых явлений!» —

хотя Петрарка не знал Ньютона.

294

VI

Сон о Блоке. Мы с товарищем пришли к нему взять книг

почитать. На лестничной площадке, ярко освещенной, стояла

большая ломаная журнальная полка. Мы вытащили комплект

«Вестника друзей Козьмы Пруткова»; серию в серых обложках

с первым изданием «,Двенадцати» (идут серые Двенадцать, а

на первом плане сидит, свесив ноги, мерзкий Пан вроде