o 746a5c7ff3383046

деле и оказывался хорошо вооруженным: кроме древних, он, знал пять новых

языков, переводил стихами древних и новых поэтов, писал в педагогических и

толстых литературных журналах статьи об образовании в западноевропейских

странах и у нас, о современной литературе, критические статьи и рецензии. У него

уже тогда были изданы три книги: "Рассказы из русской истории" в двух частях и

"Новая русская литература"6. Цена за книги была назначена несоответственно

малая, а долг за эти издания был сделан, сравнительно с нашими средствами,

большой и еще не выплачен. Валовой доход от всех трех книг едва достигал 600--

700 рублей в год и хотя получался по грошам, но Василий Иванович тщательно

складывал полученные деньги в особый пакет и аккуратно вручал его типографу

Сущинскому7.

Хотя до инцидента 1866 года мне лично удалось поместить несколько статей под

разными псевдонимами в педагогических журналах и в журналах для детей8, но это

был крайне жалкий заработок: за подобные статьи в несколько страниц

вознаграждение полагалось тогда самое скудное, к тому же нередко проходило два-

три месяца, в продолжение которых я не имела возможности напечатать хотя бы

несколько строк.

Месяца через полтора после нашего возвращения в Петербург у нас не осталось

ни копейки. Что было делать? Продать обстановку квартиры? Но ее не

существовало: за нашу убогую мебель, всю переклеенную и перечиненную

домашним способом и приобретенную на рынке за гроши, не дали бы и трех-

четырех десятков рублей, а состояла она исключительно из крайне необходимых

предметов. Я была вынуждена продать небольшое количество имеющегося у меня

серебра и золотых вещиц -- подарки родственников. Вся вырученная от этой

продажи сумма могла прокормить мою семью, состоявшую из шести человек, лишь

в продолжение двух -- двух с половиной недель, а потому я и решила удержать ее

для непредвиденных случаев, всегда неизбежных там, где существуют маленькие

дети. Мы сами с осени урезывали себя в самом существенном и пропитывались

продуктами, забранными в долг из лавок. Все это я делала по секрету от покойного

мужа: его принцип, соблюдения которого он требовал от меня даже и в то

злополучное время, заключался в немедленной уплате решительно за все, что

приходилось покупать. Он говорил, что если на нем лежит долг за издание книг, то

он вправе был его сделать потому, что заранее предупредил хозяина типографии,

что будет выплачивать его из денег, получаемых от продажи книг. Отдавая на

расходы семьи все, что он зарабатывал, он не входил и не умел входить в

подробности нашего существования.

Однажды, когда мы сидели за обедом, кухарка бросила на стол тетрадки из лавок

со словами, в которые она постаралась вложить все свое негодование и презрение:

-- Ни мяса, ни булок, нигде и ничего вам не будут давать в долг ни на грош, пока

вы не выплатите все, что задолжали. Из-за вас стыдно на улицу глаза показать.

Когда Василий Иванович услыхал сказанное кухаркой, он недоуменно спрашивал

меня, о каких долгах она говорит. Спазма сдавила мне горло. Я не решалась

произнести ни слова, чтобы не разрыдаться, молча выскочила из столовой и

отправилась к С, единственным состоятельным людям из всех моих знакомых.

Из провинциальных городов России очень многих юношей, а также и тех из них,

которые проживали за границей, родители после крестьянской реформы начали

привозить в Петербург для подготовки их к университету. Помещики, которые

почему-нибудь не могли жить в столице с своими сыновьями, поручали их на год и

более педагогам, а те обязывались давать им полный пансион, нанимать для них

учителей и следить за их подготовкой. С, муж моей подруги, был одним из

преподавателей, державших у себя подобных юношей, получая за них весьма

солидное вознаграждение. Вот к ним-то я и отправилась просить взаймы.

Волновало это меня до крайности: била лихорадка, подкашивались ноги,-- до того

времени мне никогда не приходилось просить в долг. Меня приводило в ужас, что я

обнаруживаю свою бедность, которую страшно скрывала. Но все обошлось

благополучно. В гостиной меня встретил С., который, прежде чем я успела открыть

рот, искренно стал возмущаться увольнением моего мужа со службы без

объяснения причин и с неподдельным участием расспрашивал о наших делах.

Мало того, он сам предложил взять У него деньги взаймы. Пришлось признаться,

что я затем и приехала к ним. Он ушел в свой кабинет за деньгами, а в эту минуту

ко мне вышла моя подруга; когда ее муж вручал мне 200 рублей, я, поблагодарив

его, прибавила, что лишь через шесть-семь месяцев могу рассчитывать возвратить

ему эту сумму. Он усердно просил не торопиться, указывая на то, что он теперь

получает гораздо более, чем проживает его маленькая семья.

Как только я возвратилась домой, я подвела подсчет долгам, выложила перед

кухаркой деньги за забор по всем книжкам, отдала ей жалованье, а дворнику --

деньги за квартиру. У меня осталось менее половины занятой суммы, и я была

вынуждена продолжать прежний способ хозяйства, то есть и впредь все забирать в

долг, удерживая остальное по самый черный день.