o 8b191ad8675a2039

Степан стал медленно развязывать шнуровку на ее платье, - темном, с искусно вышитой

вставкой на груди.

-Как эта штука называется, платье твое? – спросил он, прикасаясь губами к ее затылку –

льняные косы были покрыты белым чепцом, - «словно как у жены», - внезапно понял Степан.

-Бунад, я же говорила тебе, ну и память – ровно сито, - рассмеялась Анна. Она сидела у него

на коленях – с ногами, такая она была крохотная. Женщина повернулась, и он увидел улыбку

в синих глазах.

- А это потому, что я тебя весь день ждал, наконец, дождался, и больше ни о чем другом

думать не могу, - он закончил со шнуровкой и стал снимать с нее чепец.

-И ты целый день ничего не делал? – строго посмотрела она на Степана.

Вместо ответа он просунул руку в воротник. «Чувствуешь, какие мозоли? Лодки я почти все в

порядок привел, на сеновале балки подправил – теперь не обвалится твоим работникам на

головы. А ты вот, Анна, - рука поползла ниже, - приехала, и сидишь тут. Я с фьорда только

недавно вернулся, поесть мне принеси».

Она рассмеялась. «Что-то я смотрю, ты сам не знаешь, чего больше хочешь», - женщина

чуть поерзала у него на коленях.

-А ну на кухню быстро, - сурово сказал Ворон. «Не покормишь – сама потом жалеть будешь».

Она принесла рагу из баранины с капустой в глиняном горшке, кровяной колбасы, и свежего,

только из печи хлеба.

-Вот теперь другое дело, - Степан посадил ее обратно на колени. «И сама бери ложку, -

болтаешься по горам, проголодалась, небось».

Познакомиться с ней было легко – у английского капитана, пришедшего в Берген на торговом

барке, были рекомендательные письма к ее родственнику, наместнику датского короля в

провинции.

-Моя кузина, Анна Трондсен, - сказал тот, подводя к ней Степана перед обедом. Маленькая,

словно ребенок, стройная женщина – в простом, закрытом темном платье, с таким же

скромным передником, присела и вскинула глаза. Они были синие, огромные, в неожиданно

черных, длинных ресницах.

За трапезой говорили о политике – сюда, в дальний угол Европы, новости доходили

медленно, норвежцы и датчане были больше обеспокоены своей враждой со шведами и

Ливонской войной, которая все не затухала.

Анна больше слушала, а когда говорила – то голос у нее был звонкий и решительный, и

видно было, что она привыкла к тому, чтобы ей подчинялись.

-Надолго вы здесь? – спросила она Степана, когда он налил ей вина.

-Зависит от погрузки. Пока сушеную рыбу с севера вашего привезут, еще месяц пройдет, так,

что придется мне посидеть в Бергене, - ответил он. «Слышал я, что у вас тут в округе

красиво».

-Да, - ответила она, - в Хардангер-фьорде много водопадов, да и горы там высокие, зимой

только на лодке можно пробраться в тамошние места. У меня там имение есть, за

перевалом.

-Не замерзают ваши заливы? – он удивился, вспомнив скованные льдом реки на

Ньюфаундленде.

-Тут же море теплое, да и фьорды не глубокие, мы под них на веслах ходим. Хотите, прокачу

вас, я как раз в имение собираюсь. Раз уж вам нечего делать, - ехидно заметила норвежка.

-Ну прокатите, - испытующе посмотрел на нее Ворон.

Она гребла быстро и ловко. Вокруг, окружая зеркальную воду фьорда, поднимались горы –

листва с деревьев уже почти облетела, черная зелень елей карабкалась вверх по склонам,

рыжий мох покрывал серые, острые скалы.

«Хорошо тут как», - вдруг подумал Степан. «Тихо, спокойно». Анна раскраснелась, на потный

лоб из-под шерстяного, темного чепца упала прядка светлых волос.

-Дайте-ка, - сказал Степан грубовато. «Я уж вижу, что с лодкой вы умеете управляться».

-И не только с лодкой, - женщина опустила весла и вытерла рукавом плаща пот. Течение

медленно несло их вдаль – там был слышен глухой звук водопада.

-А с чем еще? – он посмотрел в синие, будто вода фьорда, глаза. «Куда грести-то?» -

спросил Степан.

Она улыбнулась. «Да со многим умею, хозяйство у меня большое, а живу я одна, вот уж,

сколько лет – так что приходится и мужскими делами заниматься. А грести вон туда, - она

показала на кучку темных строений над обрывом, - то моя усадьба».

Он вытащил лодку на камни и неодобрительно посмотрел вокруг: «Что ж вы так их на берегу

оставляете? У вас тут дождливо, зимой – морозно, хоть лодки ваши из хорошего дерева

сделаны, но не след их под открытым небом хранить. Сарай надо построить».

-Ну вот и постройте, - она, не поворачиваясь, стала подниматься по тропинке вверх, к домам.

Степан проводил глазами ее прямую, узкую спину, и ехидно крикнул вслед: «Вы хоть

покормите меня сначала, хозяйка!»

Сейчас, прижимая Анну к себе, он вдруг улыбнулся.

-Чего хохочешь? – подозрительно спросила она, грея в руках кубок.

-Да вспомнил, как ты в первую ночь меня на сеновал спать услала, - он почувствовал совсем

рядом ее тепло и блаженно закрыл глаза. «А мне там зябко было, между прочим. Ты же тут у

камина нежилась, дрянная».

-Ничего, - она усмехнулась, - потерпел же.

-Да уж так потерпел, что потом, как в горы поехали, сама помнишь, что было, - он взял у

Анны кубок и отпил.

-У тебя свое есть! – возмутилась женщина.

-Из твоего вкуснее, - шепнул Степан. «У тебя вообще все вкуснее, elskede».

Анна покраснела. «Надо же, запомнил».