o 8b191ad8675a2039

«Куда мне, неграмотной норвежке, сонеты на французском сочинять», - вспомнил он, и чуть

слышно сказал: «Ох, Анна, Анна, за что ж ты меня так?».

Ворон свернул бумагу, и было хотел разорвать ее, но, помедлив, бережно положил обратно.

С востока дул устойчивый, ровный ветер, и он подумал, что вот бы – и весь путь так. «Дома

надо чаще с мальчиками верховой ездой заниматься. И мишени велю поставить, -

постреляем. Посижу еще с детьми, научу их по картам ориентироваться. И все – теперь

подольше буду в семье, - хоть без моря мне не жизнь, но они-то, любимые мои, - на берегу».

-«И дитя еще новое, - подумал Степан и улыбнулся. «Интересно, кто. Хорошо бы дочка. Ну,

или сын еще один – тоже хорошо»

-Хочу домой, - вдруг тихо проговорил Ворон, глядя на то, как тает в снежном, холодном

тумане Берген. «Хочу домой».

Часть четырнадцатая

Лондон, январь 1578.

Марфа отложила счетные книги и потерла поясницу.

-Маша, а ты корову не хочешь завести? – вдруг спросила женщина. «Дороговато нам молоко-

то обходится, на пятерых детей»

Невестка оторвалась от пеленок, что она подрубала, и вздохнула: «А сено? Тут же не

ферма, тут господский дом. И ставить ее некуда будет, не на конюшню же».

-Да, - согласилась Марфа, - ей тут и пастись негде. А жаль, так бы и масло свое сбивали, и

сыр бы делали - ты ж говорила, что умеешь».

-Умею, - Маша вдруг отложила иголку и потерла руками опухшие, красные глаза. «Устала я

что-то, так бы лечь и заснуть прямо сейчас. Еще у Лизы зубы опять режутся, ты хоть полночи

с ней и сидела, а с утра она опять раскапризничалась».

-Я тебе скажу, - Марфа погрызла перо, - нам грех жаловаться. У нас пятеро на двоих, а

некоторые одни с таким приплодом и ничего – справляются. Да и Тео уже большая девочка,

помогает все же. А все равно, - вот так сидишь днями над всем этим, - она обвела рукой

стол, где были разложены бумаги, - и даже прогуляться забываешь».

-Давай-ка, я отнесу, - она встала и подхватила стопку белья.

-Хоть по лестнице поднимусь, - Марфа поцеловала Машу в щеку. «А ты и так с детьми

возилась, пока я спала. Посиди, отдохни».

Марфа зашла в опочивальни, и, что-то напевая, принялась убирать белье.

-Простое-то какое, - как всегда, хмыкнула она, рассматривая Машины рубашки – из гладкого,

серого льна, сравнивая их со своими вещами, – тонкими, шелковыми.

Рука натолкнулась на что-то в глубине ящика. Марфа вытащила маленький томик,

обернутый во что-то невесомое, белоснежное. Это была сорочка,- короткая, брюссельского

кружева, с глубоким вырезом, - а книгой оказалось итальянское издание «Декамерона»

Бокаччо.

-Пуритане, - усмехнулась Марфа. «Надо же, я и не знала, что Маша по-итальянски читает».

-Поехали вместе в Лондон, - Петя погладил по голове жену. Она зевнула и пристроилась

удобнее у него на плече. Лиза сопела где-то между ними. Тео лежала на животе в высокой

траве, и, болтая ногами, что-то писала, изредка кусая перо. Мальчишки убежали на реку.

-Тебе потом – в Дельфт, мне – в Брюссель, давай отдохнем перед работой, - он стал

целовать Марфу, едва касаясь губами ее нежной шеи.

-Как? – смешливо спросила она.

-А вот приезжай завтра вечером в городской дом, - и узнаешь, как, - он осторожно передал

ей Лизу и поднялся, сдерживая улыбку.

В опочивальне усадьбы Клюге ее ждало белое вино - ящик. «Пока не арестовали Симмонса,

- сказал Петька лениво, - нам с тобой, дорогая, нельзя появляться вместе в городе. Так что

придется посидеть тут – ну тебе, конечно».

-Посидеть? – она подняла брови. «И почему только мне?».

-Ну, не только посидеть, - он откинулся на подушки. «А тебе – потому что я с утра буду

бегать на рынок за едой – чтобы ты могла позавтракать в постели. Вот, держи», - он достал

что-то из-за спины и кинул ей.

Волна кружев накрыла ей руки, и Марфа тихо сказала: «Отвернись».

Потом Марфа покосилась на разорванную, валяющуюся на полу рубашку, и сказала одними

губами: «Стоило надевать».

-Очень даже стоило, - Петька потянулся и вынул что-то из-под кровати. «Смотри».

Марфа ахнула. «Их же все сожгли, оба тиража. Вероника мне показывала венецианское

издание, подпольное. Но это же, - она кивнула на книгу,- настоящее?

-Самое что ни на есть, - ухмыльнулся Петька. «Хорошо иметь друга со связями в Коллегии

Кардиналов. Я вообще эту книжку дону Хуану везу, но, думаю, он не обидится, если мы

немного почитаем».

-Мне вот это нравится, - сказала Марфа, указывая на одну из гравюр.

-Да я уже понял, - Петя поцеловал ее и сказал: «Давай, послушай, в венецианском издании-

то стихи с ошибками все же, не то, что в этом».

Погляди: он жадно ее сажает,

От любви растаять вот-вот готовый,

И, уставший, отдыха он не знает;

Ибо этот способ – такой суровый –

Торопливо кончить не дозволяет,

Лишь рождает в них этот трепет новый –

Сердца радостью наполняет.

И в безмерном счастье, что теснит дыханье,

Пусть бежит по венам страсти полыханье.

-Можно повторить, - предложила Марфа.

-Стихи? - Петя усмехнулся и взглянул на нее: «Да нет, я уж вижу, что не стихи».

Он легко поднял жену на руки и прижал к стене опочивальни. «Сейчас ведь закричу», -

шепнула Марфа.

-И очень хорошо, - ответил ей муж. «Я уж постараюсь, дорогая, чтобы ты у меня голос