o 8b191ad8675a2039

Маша покорно подняла глаза. «Трогать я тебя не хочу и не буду, - медленно сказал Степан,

-хоша бы любой другой муж тебя бы до смерти забил, и правильно бы сделал. Но мне к тебе

даже пальцем единым прикасаться противно, тварь развратная.

А с кем ты блудила – того я убью, иначе нельзя, ибо тут честь моя затронута. Ну, кто он,

говори!»

- Умер он, - глухо сказала Маша. «Летом еще. Мне письмо прислали».

- Как удобно, - вдруг рассмеялся Степан.

- А мне ты, что, солгать хотела, что ребенок мой? – он сцепил, зубы и заставил себя снять

руку со шпаги. «Таков путь и жены прелюбодейной; поела и обтерла рот свой, и говорит: «я

ничего худого не сделала», - процитировал он.

Она только кивнула и опять расплакалась.

- Ну, вот что, - сказал Степан, уже у двери. «Ежели отродье это живым принесешь – духу его

здесь не будет, и не увидишь ты его более. Поняла?».

- А я? – Маша не смела смотреть на мужа, он только видел аккуратный пробор в ее черных

косах.

-Я теперь не уверен, что и сыновья-то – мои, - горько сказал Степан.

- Степа! – закричала жена, и, соскользнув с кресла, встала на колени. «Чем хочешь, клянусь

– твои это дети!»

- Да что твои клятвы-то стоят, коли гадина ты бесчестная, - тихо, спокойно сказал ей муж.

«Но я так решил – за детьми ты ходишь прилежно, да и они тебя любят, поэтому выгонять из

дома я тебя пока не буду. Про ублюдка твоего, скажу, что умер.

Жить я с тобой, понятное дело, не стану – он хмыкнул, - а как мальчикам восемь исполнится,

я их заберу. Пока маленькие они еще. После этого – отправляйся куда хочешь, и чтобы я о

тебе больше не слышал, и не видел тебя. Поняла?».

Маша разрыдалась, так и стоя на коленях. «Прости меня!» - сказала она. «Ну, хоть что

доброе мне скажи!»

- Доброе? – улыбнулся муж. «Вот тебе доброе – коли за эти два года, что я тебя из милости

под крышей своей еще оставляю, ты еще с кем блудить будешь – я тебя живой в землю

зарою. А Иисус меня простит, потому что ты заповедь Божью преступила.

Так что, Машенька, ты знай, - я хоша человек и терпеливый, но ты мое терпение сейчас до

самого дна вычерпала».

Он осторожно закрыл за собой дверь жениной спальни и, привалился к стене. Если бы

сейчас ему было, кого убить – он бы сделал это.

В кабинете он взял Библию, и, перелистав страницы, нашел нужное: «Бегайте блуда; всякий

грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела. Не

знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от

Бога».

-А я? – вдруг подумал Степан и увидел на соседней странице слова, что давно казались

забытыми: «Но, во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа.

Муж оказывай жене должное благорасположение» .

Он отложил книгу и подошел к окну. Над рекой стоял низкий, морозный закат, и он вдруг

вспомнил тот день, когда жена рожала близнецов.

-Не могу даже видеть ее, - сказал он тихо, прислонившись к стеклу. «Забить бы до смерти

шлюху эту, как она посмела только? Надо будет потом съездить в Лондон, найти, куда ее

ублюдка пристроить. Может, хоть мертвым родится, меньше хлопот будет.

И чего ей не хватало? Сыта, одета, крыша над головой есть – я ж ее в одном платье рваном

с улицы взял, забыла она, что ли?».

Степан вздрогнул – Марфа постучала в дверь и сказала: «Дети ждут».

Он взял Писание и пошел вниз.

-Сэр Стивен, - смущаясь, начала Тео, и пристроила Лизу поудобнее на коленях, - а вот от

Иоанна сказано: Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не

любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?”. То есть,

нельзя любить только Бога, а других людей – нет?

-Да, - сказал Степан, - ты же помнишь, как дальше нам говорит апостол: «И мы имеем от

Него такую заповедь. Чтобы тот, кто любит Бога, любил и брата своего». Это значит, что

наша любовь к Богу выражается в том, как мы относимся к другим людям – прежде всего, к

нашим близким.

Федор вдруг покраснел и пробормотал: «Я дерусь не потому, что тебя не люблю, а потому,

что ты задаешься».

-А что нам Евангелия говорят о скромности? – Степан улыбнулся. «Ну-ка, какой из апостолов

нас учит: «Облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным

даёт благодать. Итак, смиритесь под крепкую руку Божию»?

-Петр! – крикнули одновременно близнецы.

-Правильно, - отец рассмеялся. «Молодцы. Итак, - человек должен во всем уповать на

Господа, и не быть чрезмерно гордым и заносчивым. Кто вспомнит, что нам говорят Псалмы

– на кого нужно надеяться?

-Не полагайтесь на вельмож, на человека, не властного над спасением! – сказала Тео, и

Федор продолжил: «Когда душа покинет его, он возвратится в землю, и в тот день пропадут

замыслы его».

-Это значит, - проговорил кто-то из близнецов, - что человек должен доверять Богу и не

брать правосудие в свои руки.

-Да, - медленно ответил Степан, - ибо сказано: «У меня отмщение и воздаяние».

-Обед подан, - раздался с порога голос Марфы.

В зале он обвел глазами склоненные головы детей и тихо сказал: «Глаза всех к Тебе

устремлены, и Ты даешь им пищу вовремя. Ты открываешь руку Свою и щедро насыщаешь

все живое. Аминь».