О Божественной литургии

Верные же молятся своими словами, выражая примерно такие чувства: «Никто из нас, связанных чувствами пожеланий и наслаждений, не достоин приближаться к Тебе или служить Тебе, Царю славы, так как служение Тебе велико и страшно даже силам небесным. Но по безмерному Своему Человеколюбию Ты непреложно и неизменно был Человек, Сам был Архиерей и Сам установил сие таинство и Сам передал нам священнодейство сей служебной и бескровной Жертвы, как Владыко всех (ибо Ты един, Боже, владычествуешь и небесными и земными, носимый Херувимами на престоле славы, Господь Серафимов и Царь Израилев, единый Святый и во всех Святых пребывающий), то молим Тебя единого Благого: воззри на нас грешных и непотребных рабов Твоих, очисти души наши и сердца от совести лукавой и научи нас ходить по стопам заповедей Твоих и творить Твою святую волю. Еще молимся и о священниках наших, облеченных благодатию Святого Духа, дабы им достойно предстоять пред Твоим престолом и приносить Тебе Бескровную Жертву о всех и за вся. Господи! Укрепи в них святую Твою веру и сохрани их от зловредных учений и заблуждений, и не отрини от них благодати Святого Духа, и сподоби их преподать нам честного и Святого Твоего Тела и Крови во оставление грехов наших и в жизнь вечную».

Священник, по окончании своей тайной молитвы, вместе с диаконом вполголоса трижды читает Херувимскую песнь с воздетыми вверх руками, выражая тем полное благоговение и возвышение от всего земного к небесному. Затем священнослужители делают три поклона, целуют престол и отходят к жертвеннику, чтобы поднять Дары.

П р и м е ч а н и е: в Великий Четверг вместо Херувимской песни поется: Вечери Твоея Тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими: не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам, яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем.

Перевод: «Сын Божий! Сделай меня ныне участником Твоей Тайной Вечери, потому что и не расскажу тайны врагам Твоим, не дам Тебе такого поцелуя, как Иуда, но, как разбойник, объявляю свою веру в Тебя, говоря: помяни меня, Господи, во Царствии Твоем».

В Великую Субботу вместо Херувимской песни поется: Да молчит всякая плоть человеча и да стоит со страхом и трепетом, и ничтоже земное в себе да помышляет: Царь бо царствующих и Господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь верным. Пред ходят же Сему лицы Ангельстии со всяким Началом и Властию, многоокии Херувими и шестокрилатии Серафими, лица закрывающе и вопиюще песнь: аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа.

Перевод: «Пусть молчит каждый человек и пусть стоит в страхе и трепете, и не думает в душе своей ни о чем земном, потому что Царь царствующих и Господь господствующих приходит, чтоб быть закланным (как жертва) и предложить Себя в пищу верующим. Впереди его идут ангельские чины со всеми (их) Началами и Властями, многоокие (многовидящие во свете Божием) Херувимы и шестикрылые (быстрые в исполнении воли Божией) Серафимы, закрывая лица свои (из благоговения) и воспевая песнь: Аллилуиа».

На литургии преждеосвященных даров в Святую Четыредесятницу вместо Херувимской песни поется: Ныне силы, небесныя с нами невидимо служат: се бо входит Царь славы, се жертва тайная совершена дориносится. Верою и любовию приступим, да причастницы жизни вечныя будем. Аллилуиа (трижды).

Голгофа

И грозно молот упадал
На пригвождаемые руки…
А Он, приемля эти муки,
Он был все Тот же… Дивный взор
Ушел в таинственный простор —

Туда, за грань веков далеких…

И за врагов, и за друзей,
За неповинных, и виновных,
За целый мир, за всех людей

Молился Он душой скорбящей

И от мучителей Своих
В немую глубь небес святых
Он устремлял Свой взор молящий.

И был Он скорбию обьят,

Когда в печали бесконечной Молился Он:
«Прости, Предвечный! —
Они не знают, что творят!..»

* * *