o c24ec28d571a6d65

Она сказала, нам повенчаться надо, только вот захочет ли он? - девушка покраснела – ярко.

- Захочет, захочет, - Федор Савельевич развернул ее и подтолкнул к лестнице. «Ну, давай,

быстро, а то в Кремле просыпаться зачнут. Они, небось, подумают, что ты на Воздвиженку

побежала, так тебе их опередить надо. Потом сюда не возвращайтесь, сразу ко мне в избу

приходите, Федя знает, где это – там встретимся».

- Стойте, - Лиза полезла в мешочек. «Мне матушка для вас тоже грамотцу сунула, сказала,

что, ежели вас увижу, так отдать».

Зодчий вздохнул, и, посмотрев на маленький, аккуратно сложенный листок, что лежал на его

грубой ладони, сказал: «Ну, с Богом, Лизавета».

Проводив глазами мальчишку, что рванул по еще пустынной Чертольской улице, Федор

Савельевич положил грамотцу в карман кафтана и жестко сказал себе: «Потом, все потом».

- Мне бы Федора Петровича, - мальчишка мялся у ворот церковного двора. «От Федора

Савельевича я».

- Там он, в избе, - указал рабочий на склон у реки. «Считает он, так велел не мешать».

Лиза, вздохнув, незаметно сомкнула пальцы на изукрашенной золотой насечкой рукояти

меча, - на Воздвиженке еще никто не проснулся, и она, засунув саблю за пояс, прикрыв ее

кафтаном, в мгновение ока выскользнула обратно на улицу, - и пошла вниз.

Федор погрыз перо, и, услышав скрип двери, раздраженно сказал: «Ну, кто там еще! Сейчас

закончу и приду!»

- Федя, - услышал он знакомый голос, и поднялся – стукнувшись головой о низкий потолок

избы.

Маленький, синеглазый паренек снял шапку и, задрав голову, глядя на него, проговорил:

-Здравствуй, Федя. Царевича Димитрия убили, матушка с младшими из Углича уехала, а

тебя Годунов казнить хочет. Меня с князем Шуйским повенчать должны были, а я сбежала.

Потому что я на тебе хочу жениться, Федя. Потому что я тебя люблю».

-Выйти замуж, Лизавета, - хмыкнул Федя, и она невольно, быстро улыбнулась. «Иди-ка сюда,

- он усадил девушку на лавку и, посерьезнев, спросил: «С тобой все в порядке?».

Лиза кивнула и протянула ему меч. «Боюсь я, что на Воздвиженке скоро стрельцы уже будут,

- сказала она, не смотря на Федора. «В Кремле-то поймут, что сбежала я. А тебе он

понадобится».

- Нам понадобится, - поправил ее юноша и Лиза, покраснев, пробормотала: «У меня тако же

кинжал есть, тот, с рысью, мне матушка дала. Вот, - она протянула Феде клинок и тот,

коснувшись пальцами золотой фигурки, тихо ответил: «Пусть у тебя будет. С матушкой что?

И почему это Годунов меня вдруг казнить хочет?».

Он слушал, искоса смотря на Лизу, и вдруг, прервав ее, сказал: «Ну, сии вотчины Годунов не

получит, не будь я деда своего внук. Хоть когда, но я сюда вернусь, не временщику, какому

худородному богатства нашей семьи отдавать. А матушка, - он прервался и поскреб в

затылке, - плохо, конечно, что не с ней мы, - да ничего, выберемся».

- А сейчас что делать будем? – робко спросила Лиза, подперев кулачком подбородок.

- Сейчас обвенчаемся, возьмем кое-где, что надобно и уйдем отсюда, - Федор поднялся и,

увидев глаза девушки, покраснев, сказал: «Я давно о сем поговорить хотел, Лиза, но все

думал – жизнь-то у меня не боярская, сама видишь, - юноша обвел рукой избу, - куда б тебя

было во все это тащить?».

- Дурак ты, Федя, - сердито сказала внучка великого герцога Тосканского, и он, вдруг

опустившись на колени, попросил: «Дай мне руки, пожалуйста».

Федор взял ее ладошки – белые, ухоженные, маленькие, как у ребенка, - в свои, - большие и

жесткие. Прижавшись к ним лицом, он шепнул: «Поцеловать-то можно тебя, Лизавета?».

Лиза закинула ему руки на шею, и увидела совсем рядом его глаза – голубые, с золотыми

блестками – будто солнце играет в высоком, летнем небе.

«Как нежно, - вдруг подумала она. «Я и не знала, что можно так нежно».

Федор с сожалением отпустил ее и сказал: «А вот повенчаться нам быстро надо, Троица

скоро, да и незачем нам в Москве болтаться, опасно это. Ты меня за воротами подожди, я с

рабочими словом перемолвлюсь, да и пойдем к Федору Савельевичу».

Она кивнула и вдруг спросила: «Не страшно тебе?».

Федор ухмыльнулся и повертел перед ее носом руками: «Сии есть, голова тако же. На щи с

хлебом для нас я всегда заработаю. Соскучился я по щам твоим, Лизавета, как осядем на

одном месте – каждый день варить будешь».

- Буду, - ласково согласилась девушка и на одно мгновение, быстро, прижалась щекой к его

лицу.

Выйдя на церковный двор, Федя задрал голову и крикнул рабочим: «Спускайтесь!». Солнце

уже почти встало.

Достав мешочек с серебром, юноша сказал: «Сие от Федора Савельевича прибежал

парнишка, именины ж сегодня его, память мученика Феодора Галатийского, так он велел вам

денег на ведро вина дать».

- Храни господь Федора Савельевича, - умильно перекрестился кто-то из рабочих, принимая

монеты.

-Как раз к открытию кабака успеете, - со значением сказал Федор, подталкивая рабочих к

воротам. Он проводил их глазами, и, посмотрев на разобранную крышу церкви,

усмехнувшись, пробормотал: «У Федора Савельевича, правда, зимой именины, на Феодора

Тирона, но, думаю, он не обидится».

Ирина Федоровна разняла тонкие, все в перстнях пальцы и ударила старуху по лицу. Та