o c24ec28d571a6d65

верх, замялись.

- Сие просто, - смешливо крикнули им, - главное – вниз не смотреть.

Начальник отряда, было, попытался взобраться по набитым на жердь перекладинам, но

первая, же хрустнула под его весом и разломилась надвое.

- Ничего, пост скоро, - захохотали рабочие. «Похудеете, ваша милость!».

Стрелец плюнул, и, вытерев пот со лба, прокричал: «Ну, смотрите у меня!».

Зодчий проводил глазами отряд и тихо сказал десятнику: «Завтра вернусь, присмотри тут,

чтобы все в порядке было».

- Так, а что с башней-то, - спросил тот. «Обычную делать будем, или ту, что Федор Петрович

придумать хотел? Не получается она у него что-то».

- Получится, - уверенно сказал Федор Савельевич, и, легко сбежав с лесов, пошел в сторону

Китай-города.

- Я вам тут прибрала немного, - смущаясь, выжимая тряпку, сказала Лиза. Она была в

простеньком сарафане из пестряди, короткие кудри – прикрыты платочком.

- По дороге купили кое-чего, - угрюмо сказал Федор. «Не в кафтане ж мужском венчаться.

Только для сего, Федор Савельевич, – помощь нужна ваша будет».

- Ну, рассказывай, - велел зодчий, и разлил водку по стаканам. Федя выпил, и, захрустев

луковицей, ухмыльнулся: «Вот что я придумал».

- Неплохо, - протянул зодчий, выслушав. «Ну, идите с Лизаветой на Бережки, а я возьму кое-

кого в помощь себе – и за вами. Стрельцы уже нас навещали – искали тебя».

Лиза, выливавшая грязную воду на двор, обернулась и ахнула.

- Сказал я, что нареченный твой в Новгород уехал, - рассмеялся Федор Савельевич. «И вы

тако же – ночь тут, у меня, в избе будете, я там, на Бережках посплю, а на рассвете –

уходите».

- Куда идти-то нам? – испытующе взглянул на него Федор.

-Есть у меня человечек знакомый в Смоленске, проведет вас в Польшу, - Федор Савельевич

вздохнул. «Языки знаете, не пропадете там».

- Ну как же это, Федор Савельевич, - вдруг, горько сказал Федя. «Моя же это страна, я

строить тут хочу, со времен стародавних предки мои ей служили, а я получается – бегу

отсюда».

Зодчий обвел глазами чистую избу, и, помолчав, ответил: «Доблесть не в том, Федя, чтобы

умирать, а в том, чтобы жить, и делать то, что должно. А сейчас должно тебе о Лизавете

заботиться, - он понизил голос, - или потерять ты ее хочешь?

Федя краем глаза взглянул на девушку, что аккуратно раскладывала вдоль стен кипы

чертежей, и ответил: «Лучше пусть я погибну, чем хоша пальцем единым кто ее тронет».

- Ну вот, - Федор Савельевич чуть подтолкнул юношу. «А уляжется все, - сюда и вернетесь,

коли захотите».

С Москвы-реки тянуло прохладой, и митрополит облегченно стер с лица пот.

- Ну как же это, Федор Петрович! – сказал он, подняв голову. «Как это – запили?».

- Там именины у кого-то, ваше высокопреосвященство, - Федор рассматривал дыру в крыше

и брошенные леса. «Ну, сами знаете, зачали гулять, так теперь не остановишь их».

- Ну, так кого-нибудь другого найдите, - потребовал митрополит. «Троица на носу, Федор

Петрович, вы же обещали до сего времени закончить все».

- Так, где я найду-то? – Федор пожал могучими плечами. «Сами знаете, от Пасхи до Покрова

заняты все, работают уже, никакой десятник своих строителей просто так не отпустит. А на

Ярославскую дорогу отправиться, где людей нанимают – там сейчас тоже всякая шваль

болтается, достойные люди при деле уже давно. А те, с Ярославки – задаток возьмут и тако

же – запьют».

- Да что же делать теперь! – вскричал митрополит. «Это же, разорение мне от патриарха

будет, в немилость впаду, Федор Петрович»

- Вот если бы вы мне, святой отче, помогли, - задумчиво сказал юноша, - то к вечерне уже б у

вас крыша новая тут стояла».

-Говори, - потребовал митрополит.

Вверху, на крыше, перекликались рабочие, которых привел с собой Федор Савельевич.

Митрополит, недовольно что-то бурча, посыпал песком опись о венчании и протянул Федору.

«Федор Петров Вельяминов и Лизавета Петрова Воронцова, - прочел юноша и улыбнулся.

- Сначала грешат, а потом думают, - митрополит оглядел стройную фигурку Лизы: «Уже и

непраздна, небось. Истинно – кровь молодая, что с ними делать? Ох, Господи, за сие меня,

чувствую, по голове не погладят, ежели узнают. Ну да ладно, запру эту опись куда-нибудь

подальше, - митрополит поднялся. «Зато патриарх доволен, останется, а сие главное».

- Ну, к алтарю-то пойдемте, встали что, - сухо проговорил он.

- Венчается раб божий Феодор рабе божией Елисавете, - услышал Федя голос митрополита.

Сверху, из уменьшающейся дыры, сыпалась на них кирпичная пыль.

- Венчается раба божия Елисавета рабу божьему Феодору, - у Лизы была тонкая, нежная

рука, и легла она в его руку – так, как будто Господь ее для этого и предназначил.

Они выпили вина - по три глотка каждый, и митрополит сказал: «Ну, пойдемте вкруг аналоя-

то».

Когда они поцеловали иконы, митрополит закинул голову вверх и сказал: «Ну, ежели сии

строители так работать будут, то к вечеру все закончат».

- Там вам, святой отче, сам Федор Савельевич Конь дыру заделывает, - рассмеялся Федя, и,

наклонившись, поцеловал алые, красиво вырезанные, сладкие губы Лизы.

Китай-город тонул в нежном сумраке начала лета. С Москвы-реки был слышен скрип весел,