o c24ec28d571a6d65

устал. Он лег на кровать, вдыхая молочный запах девочки, и та, сонно прижавшись к нему,

пробормотала: «Папа…»

- Папа, - он с трудом открыл глаза, и увидел, что на пороге стоит сын. «Папа, а где синьор

Бруно?».

Джон приказал себе подняться. «Синьор Бруно больше сюда не вернется, - он вздохнул, -

вот такой уж он человек».

- Но как, же это? – прошептал мальчик. «Ведь это же его дочь…»

- А то, - Джон кивнул головой за окно, - его честь и его убеждения, - он помолчал и велел:

«Принеси наш паспорт и чернильницу с пером».

- Но что, же мы теперь будем с ней делать? - потрясенно спросил подросток, глядя на

большую кровать, где мирно спала девочка.

- Воспитывать, учить, замуж выдадим, - губы Джона чуть улыбнулись. «Ну, последнее уже

будет на твоей ответственности, я не доживу».

- Папа, - мальчик сглотнул, - зачем ты так…

- Затем, что я всегда трезво смотрел на вещи и тебе советую поступать так же, - ворчливо

ответил Джон. «Мне лет двенадцать осталось, ты, к тому времени, уже взрослый мужчина

будешь, слава Богу. Ну, что ты стоишь, марш за бумагами, а то еще его светлости дожу

вздумается проверить – все ли тут в порядке».

- Почему? – спросил сын, принеся все нужное.

-Потому что он приставил ко мне соглядатая, - ответил Джон, устраиваясь за столом. «Он,

правда, сейчас валяется без сознания на куче отбросов неподалеку от моста Риальто, но,

рано или поздно его найдут. А теперь смотри внимательно, я тебе покажу, как это делается».

- Во-первых, - сказал Джон, окуная перо в чернильницу, - всегда сам выписывай свой

паспорт. Тогда потом не надо мучиться, повторяя чужой почерк. Ко мне это не относится, я

учился у хороших мастеров своего дела, тут, в Италии, могу писать, как угодно, но мало ли.

- Во-вторых, вот тут, - он показал, где, - всегда оставляй место, не надо сразу шлепать

печать. Тогда ты всегда сможешь внести в паспорт, кого нужно. Ну, - он смешливо потер нос,

- никогда не знаешь, кем обзаведешься по дороге. Женой там, детьми. Вот мы с тобой,

например – у меня дочка на старости лет появилась, а у тебя – сестра.

- А синьор Бруно, - смотря на ровные, аккуратные строки, что появлялись из-под пера отца,

спросил маленький Джон, - что с ним теперь будет?

-Отправится под трибунал святой Инквизиции, что, - сердито пробормотал Джон, посыпая

чернила песком. «Посмотрим, может быть, и удастся его оттуда вытащить, хотя с характером

Фагота на это надежды мало. Вот, - он полюбовался, - леди Констанца Холланд, двух лет от

роду, волосы рыжие, глаза карие, путешествует с отцом.

- Все, - Джон встал, - я иду спать. Тут лодка придет на рассвете, извинись, и скажи, что она

не потребуется. Нам отсюда можно выезжать привычным путем, опасности нет. И не буди

меня, хоть бы сам папа Иннокентий появился.

Маленький Джон отдернул гардины, и, зевая, посмотрел на утреннее солнце за окном. «Надо

молока согреть, - пробормотал он, - проснется ведь сейчас, есть захочет». Подросток, было,

пошел на балкон, но застыл, услышав стук в дверь.

- Мне бы его светлость герцога, - извиняющимся голосом сказал человек в официальной

ливрее охраны дожа. «Он вчера поздно вышел из дворца, его светлость Паскуале Чиконья

беспокоится – все ли в порядке.

- Здравствуйте, я – Джон Холланд-младший, - на изысканном итальянском языке ответил

подросток. «Граф Хантингтон, наследный герцог Экзетер. Мой отец, его светлость герцог,

сейчас отдыхает и просил его не тревожить. Вот наши бумаги, там сказано, кто я такой -

юноша протянул офицеру паспорт.

- А ваша сестра, где она? – нахмурился тот, прочитав.

Мальчик улыбнулся и приложил палец к губам: «Пойдемте».

В огромной опочивальне жарко горел камин. Дитя спало на кровати резного дерева, укрытое

подбитым соболями одеялом. Джон поправил кружевную подушку и прошептал: «Леди

Констанца Холланд. И она еще не поднялась, синьор, так, что я просил бы вас не шуметь».

- Приношу свои извинения, ваша светлость, - уже в передней сказал офицер.

-Можно просто: «Лорд Джон», - юноша протянул красивую, холеную руку. «Всего хорошего,

синьор, желаю вам прекрасного дня».

Подождав, пока его гондола скроется за поворотом канала, Джон присел на постель и

погладил по голове девочку.

- Ты кто? – вдруг, зевая, спросила Констанца.

- Твой брат, - тихо ответил Джон.

-Сказку, - потребовала девочка, взяв его за руку.

-Сейчас, - он быстро прошел в свою детскую, и достал из сундука медведя. «Орсо буоно, -

усмехнулся Джон, глядя в черные, внимательные глазки.

- Мишка! – обрадовалась девочка, и тут же потянула игрушку к себе: «Мой мишка!».

- Твой, твой, - успокоил ее Джон. Устроившись рядом, пощекотав Констанцу, он начал:

«Далеко-далеко отсюда, там, где все леса и леса, жил однажды маленький медвежонок….»

Интерлюдия

Лондон, февраль 1592 года

Виллем проснулся на рассвете и лежал просто так, вдыхая запах жасмина, сомкнув руки на

большом, торчащем животе Марты. Ребенок почувствовал его ладони и толкнулся. «Будто

рыбка», - смешливо подумал мужчина. Он провел губами по шее жены, и та, зевнув,

потянувшись, сказала: «Ты же, наверное, есть хочешь».

- Хочу, - согласился Виллем. «Тем более, ты теперь сама готовишь – у тебя вкуснее