o c24ec28d571a6d65

соболезнованиями. Но это важный обед, перенести нельзя. Тем более, мы уж скоро и

собираться начнем».

- А что с комнатами станет? – спросил сын, глядя на резной балкон палаццо.

-Будем сюда приезжать, - Джон мягко подтолкнул сына ко входу. «Это ведь и твой родной

город».

Когда они уже сидели у камина, дож Паскуале вдруг сказал, глядя на траурную повязку, что

выделялась на белом рукаве рубашки Джона: «Мне очень, очень жаль, ваша светлость.

Ваша жена ведь была англичанкой, как я понимаю?».

- Да, - вздохнул Джон. «Но у вас в Венеции отличные врачи, сами знаете, поэтому я ее сюда

привез. Что ж, - мужчина перекрестился,- упокой ее Господь в обители своей и дай ей узреть

врата рая»

- Аминь, - набожно отозвался Чиконья. «Кстати о Боге, ваша светлость, - вы слышали такое

имя – Джордано Бруно?»

- Что-то припоминаю, - нахмурился Джон. «Еретик, кажется, философ?»

- Именно, - дож потянулся за какой-то бумагой. «Во владениях Его Святейшества этого

самого Бруно давно ждет костер, но, очевидно, он считает, что здесь, в Республике, мы не

будем обращать внимания на его высказывания».

- А что, разве он здесь? – Джон поднял бровь и налил себе еще вина. «Отменный букет, -

похвалил он.

- Это мне покойный папа Григорий подарил, - ответил дож. «Ему лет десять уже. Так вот,

ваша светлость, к нам поступил донос на Бруно – вы представляете, какая наглость! Он не

просто явился в город, но еще и обучает математике старшего сына семьи Мочениго. Знаете

о них?

- Ну, кто же не знает, - рассмеялся Джон. «По-моему, несколько дожей были Мочениго?»

- Четверо, - подтвердил Паскуале. «Алвизе был последним, лет двадцать пять назад. Так

вот, я вам зачитаю – он развернул листок:

«Я, Джованни Мочениго, доношу по своему долгу, совести и по приказанию духовника, о

вещах, что много раз слышал от Джордано Бруно, когда беседовал с ним в своём доме. Он

утверждал, что мир вечен и существуют бесконечные миры,… что Христос совершал

мнимые чудеса и был магом, что Христос умирал не по доброй воле и, насколько мог,

старался избежать смерти; что возмездия за грехи не существует; что души, сотворённые

природой, переходят из одного живого существа в другое».

- Да, - заметил Джон, - одной фразы отсюда достаточно, чтобы угодить на костер.

- Именно, - дож сцепил пальцы. «Все же есть разница – вот вы, ваша светлость, тоже не

католик, - старик помолчал, - но вы не отрицаете божественной природы Иисуса. К тому же

вы – доверенное лицо ее Величества, не думаю, что даже сам папа Иннокентий стал бы вас

жечь, - дож усмехнулся.

- А этот Бруно? – поинтересовался Джон, разливая вино.

-Какой-то нищий, что живет в грязном подвале, в Каннареджо, - поморщился дож Паскуале.

«Никто, в общем. Я даже не стал посылать стражу его арестовывать – до утра все равно он

никуда не денется».

- Давайте еще выпьем, - спокойно сказал Джон и поднял бокал. «За процветание

Венецианской республики и ее мудрого правителя».

Чиконья только довольно улыбнулся в ответ.

Слежку Джон заметил почти сразу, как вышел из Дворца Дожей.

- Вот же старая лиса его светлость Паскуале, - пробормотал разведчик, - небось, потом

скажет, что заботился о моей безопасности. Ладно, - он свернул в узкий проулок, что вел к

мосту Риальто, - убивать без нужды не хочется, но и тащить этого соглядатая в Сан-Поло, -

тоже, ни к чему.

Он прижался к стене перед лестницей, что вела на мост. Вокруг было тихо, только издалека,

с канала доносились голоса лодочников. Дождавшись, пока следовавший за ним венецианец

прошел мимо, раздраженно оглядываясь вокруг, Джон неслышно оторвался от стены и

ударил его по затылку.

Тот сразу же сполз вниз. «Неплохая штука, - подумал Джон, разглядывая бронзовое орудие,

что он надел на костяшки пальцев перед ударом. «Тихо и быстро, в нашем деле это важно.

Молодец Мэтью, не зря он из Парижа это привез».

Устроив соглядатая на куче каких-то отбросов, Джон, при свете луны, осмотрел его голову.

«Ну вот, череп не пробит, просто потерял сознание. До утра он полежит, а утром нас здесь

уже не будет».

Сын сидел при свече в детской, что-то записывая и тут же перечеркивая. Джон подумал:

«Все же неправа была Вероника, когда говорила, что маленький на нее не похож. Улыбка у

него материнская».

Мальчик поднял голову. «Так, - сказал Джон, - одевайся в самое затрепанное, хорошо, что

твоя мать ничего не выбрасывала, в сундуках все лежит. Бери кинжал и отправляйся за этим

Бруно. Приведешь его сюда вместе с ребенком, и не выпускай, пока я не вернусь».

- А ты куда? – вставая, спросил сын.

- Тоже по делам, - через плечо ответил Джон. «И пусть не берут с собой ничего, да у них

ничего и нет».

- Что-то случилось? – маленький Джон достал свою старую, изношенную рубашку.

- Случилось, - разведчик на мгновение приостановился. «Он же никогда не мог держать язык

за зубами, этот Фагот».

- Кто? – непонимающе посмотрел на него сын.

- Кличка у него такая была, когда он на нас работал, - хмуро объяснил Джон. «На него

поступил донос, утром дож пошлет в Каннареджо, людей, чтобы его арестовать».

- Но ведь они, же ничего не сделают с ребенком? – мальчик быстро одевался. «Там же