o c24ec28d571a6d65

Он встал над раскрытой могилой, и, посмотрев на маленькое, такое маленькое тело в

саване, зачерпнул из мешочка горсть земли.

Было безветренно и сухие комочки сразу посыпались вниз. «Будто дождь, - подумал Степан.

Когда он сказал все, что нужно было сказать, и вел ослабшую от слез дочь к выходу с

кладбища, она вдруг спросила, подняв заплаканное лицо: «А что там, в мешочке?».

- Немножко почвы со Святой Земли, - Степан погладил ее по голове, - немножко – оттуда, -

он кивнул в сторону моря, - где твоя старшая сестричка похоронена.

- Я тоже хочу, - Мирьям протянула руку. «Вдруг я умру, пока ты…, будешь в море, папа».

- Тише, тише, - он присел и обнял рыдающую дочь. «Никто не умрет, милая. Ты будешь жить

в Лондоне, учиться, а я немножко похожу в море и вернусь. Потом выйдешь замуж, родишь

мне внуков, - он невольно улыбнулся, - и я буду твоим старым, надоедливым отцом.

- Ты совсем не старый! – горячо, вытирая слезы, проговорила девочка. Степан взглянул в

карие, обрамленные черными, длинными ресницами глаза и сказал: «Ну, пойдем, вспомним

маму, пойдем, радость моя».

На исходе недели, - той недели, которую они с Мирьям провели сидя на низких стульях в

прохладной, затененной гостиной, слушая соболезнования, просто держа друг друга за руку,

Ник подошел к нему и тихо сказал: «Она заснула. Пойдем, прогуляемся, можно ведь уже?».

Степан кивнул и, потерев руками лицо, сказал: «Хорошо».

Он неделю не выходил на улицу, и сейчас, стоя на пороге своего дома, оглянулся – было

свежо. Булыжная мостовая блестела, будто от дождя.

- Гроза была, - тихо сказал сын. «Вообще, всю эту неделю было сыро».

- Я и не заметил, - Степан посмотрел на тихую воду Зингеля. Над крышами Амстердама уже

загорались первые, еще слабые, звезды, тонкий серпик луны висел над шпилем Аудекерк.

Он взглянул на Ника и проговорил: «Спасибо тебе. Видишь, ты в гости приехал, а как

получилось...»

- Папа, не надо, - сын нашел его руку и сжал пальцы. «Не надо, пожалуйста. Это же моя

семья тоже, кто у меня есть, кроме вас с Мирьям?

- Майкл, - не удержался Степан. «Или он с тобой тоже не разговаривает?».

Ник пригладил каштановые, выгоревшие на концах до темного золота волосы, и, наконец,

ответил: «Я ему писал, папа. Несколько раз. Просил, чтобы он..подумал. Ты подожди, может

быть, что-то изменится».

- Мне, мой дорогой, пятьдесят восемь лет, - вздохнул Ворон, - не так-то много времени ждать

осталось. А ты почему с нами в Лондон не хочешь – там ведь тетя твоя Марфа Федоровна,

она уже два года как из Москвы вернулась? С семьей ее познакомишься, а то, кроме Матвея

ты и не видел никого.

- Я бы поехал,- неохотно ответил Ник,- но ты, же сам знаешь, я тут друзьям, - он махнул в

сторону моря, - помочь обещал. Ну, у них времени нет – на верфях быть, - а раз уж я тут, я

за всем присмотрю.

- Ты там осторожней, - помолчав, велел Степан. «Они пусть здесь воюют, у тебя свои заботы

есть». Он усмехнулся: «То, наверное, уже сыновья моих друзей-то, с которыми мы начинали

все это».

- Ты же тут не ходил, - удивился Ник.

- А деньги давал, - Степан улыбнулся. «Да и сейчас даю, конечно. Так ты отсюда сразу в

Плимут? – он посмотрел на сына и подумал: «Да, и мне столько же было. Почти двадцать

два. Господи, сколько лет прошло с того разговора в Танжере, сколько лет. Похож он на меня

в молодости, конечно».

- Ты что меня разглядываешь? – подозрительно спросил Ник.

- Так, на деда своего ты похож, Михайлу Степановича, да упокоит его Всевышний, - ответил

Ворон.

-В Плимут, - Ник прислонился к перилам моста. «Желание» мое там строят, она же

небольшая, не как «Святая Мария» Пятьдесят пушек всего.

- И того тебе много будет, - сварливо сказал отец. «Посмотрим, какой из тебя капитан, ты не

заносись особо».

- «Святая Мария», кстати, тоже там, - небрежно заметил Ник. «Ну, в доке плимутском. Сэру

Фрэнсису предлагали на ней пойти, но он отказался – сказал, что никто, кроме тебя, не

может быть ее капитаном. Сэр Фрэнсис ведь на морях, знаешь ты? – пытливо взглянул Ник

на отца.

- Сэр Фрэнсис меня на пять лет младше, - проворчал отец и погладил отросшую, с чуть

заметной сединой, бороду.

- Ладно, мне тут надгробие еще поставить надо, - он глубоко вздохнул, - дом сдать внаем,

продавать я не хочу, - пусть Мирьям останется, письма написать – бабке ее, и Кардозо тоже

– не могу же я просто так ребенка к ним привозить, не предупредив. В общем, в конце

сентября буду в Плимуте, жди меня там, вместе пойдем на Карибы.

Ник внезапно сказал: «Папа...»

- Не думай, на хвосте у тебя висеть не буду, - отец похлопал его по плечу. Взялся воевать –

так воюй сам, капитан Кроу.

- Я не про то, - Ник посмотрел в уже темное небо, - я просто очень тебе благодарен, папа.

За все.

- Я плохим отцом был, знаю, - тихо ответил Ворон. «Но я тогда был другим, так уж

получилось сынок. Я этим не горжусь, конечно, нечем тут гордиться».

Ник прислонился к его плечу, - сын был лишь чуть ниже его, и Степан внезапно спросил: «Ты

жениться-то не хочешь? Я, правда, чуть старше тебя был, когда к алтарю собирался, ну,

знаешь ты, как все там вышло».