o c24ec28d571a6d65

Джон кивнул, и нарочито спокойно спросил: «У тебя ведь еще одно дело в Лондоне осталось,

да?».

- Да, - Степан повернулся к нему, - личное дело. Прощай, - он протянул разведчику руку, - и

спасибо тебе, за все.

Он вышел, из подвальчика, наклонив почти не поседевшую голову, и Джон, все еще стоя,

потянувшись за вином, залпом допив кубок, пробормотал: «Вот оно как, значит».

Ноттингем взял Полли за руку и сказал: «Вот так, и никуда не отпущу. Народа на улице

много, мало ли, еще толкнет кто-нибудь».

- Я тут два раза в день пешком хожу, - рассмеялась девушка и вдруг спросила, глядя на его

светлые, играющие золотом в осеннем солнце волосы: «А почему ты решил, ну, - она

кивнула на неприметный дом сзади.

- Я младший сын, - со вздохом ответил Фрэнсис. «Мы тут все большей частью такие. Ну, или

как свояк мой будущий – что там, на севере, на болотах делать? Море тоже не каждому по

душе, да и у повстанцев в Нижних Землях не все воюют. Вот и получается, что сюда

приходим.

Тем более наш общий знакомый и мой отец друзьями были. Потом мой старший брат умер,

бездетным, вот титул мне и достался. Но ты не бойся, - Фрэнсис остановился и нежно

посмотрел на Полли, - там совсем не опасно. Я сижу в курии, и больше ничего. Видишь,

пятнадцать лет уже просидел.

- А если что-то надо сделать? – тихо спросила Полли.

-Ну, - Фрэнсис рассмеялся,- для этого есть другие люди. Мы с тобой будем все

подготавливать, а они – делать. Так безопасней. Роберт ко мне пару раз приезжал, другие

тоже. Хотя Роберт последние годы дорабатывает, потом они с твоей сестрой куда-то в

спокойное место отправятся.

- Нет таких мест, - сердито заметила Полли и крепко сжала руку жениха.

- Ну отчего же, - пожал плечами Ноттингем, - в Вене тихо, хотя нет, там с турками война

началась, а вот в Копенгагене, в Стокгольме – там спокойно.

- Мой дядя хочет в Копенгаген, - ласково рассмеялась девушка. «Он там когда-то после

ранения выздоравливал, ему очень понравилось»

- Твой дядя так удачно дружит с французскими королями, - пробормотал Фрэнсис, - что никто

его из Парижа до смерти не отпустит. Ну, надеюсь, он за тобой там будет присматривать.

- Дядя Мэтью, боюсь, меня к себе цепью привяжет, - вздохнула Полли, и, спросила: «А мне

чем придется заниматься там, в Риме?».

Ноттингем расхохотался. «Во-первых, я пятнадцать лет ем в трактирах, или у кого-то в

гостях…

- Ну, за это ты не волнуйся, - отмахнулась Полли. «А еще?».

Мужчина так посмотрел на нее, что она, заалев, отвернув красивую голову, пробормотала:

«Я о работе говорю!»

- Документы все на тебе будут, - коротко сказал Фрэнсис, - ну и, сама понимаешь, женщины в

нашем деле – тоже источник хорошей информации. Предыдущий резидент тканями

торговал, ему легче было, а я – чиновник, мне не с руки с любовницами кардиналов

встречаться.

- Ясно, - пробормотала Полли, все еще краснея. «Ну, вот и усадьба наша»

- А это не отчим твой? – показал Ноттингем на красивого, высокого мужчину при шпаге, что

выезжал на улицу. Гнедой конь коротко заржал, и всадник, поворачивая за угол, оглянулся.

- Нет, Виллем в море сейчас, - ответила девушка. «Наверное, знакомый его, у него много

моряков в друзьях».

- Уж больно у него посадка хороша для моряка, - задумчиво проговорил Фрэнсис, - сразу

видно, мастер держаться в седле. Ладно, - он сделал глубокий вдох, - пошли, чем быстрее я

это сделаю, тем лучше.

Степан сжал поводья и на мгновение вспомнил черные, бархатные, огромные глаза Маши.

«Высокая, какая девочка, - подумал он. «В него. И смуглая, у Маши кожа была, как мрамор.

Господи, взрослая девочка уже. А волосы тоже его – у Маши совсем черные были, как крыло

ворона. А глаза – да, ни у кого больше я таких глаз не видел».

Он, было, хотел повернуть коня, но потом, глядя на собор Святого Павла, сказал себе: «Нет,

все потом, потом. Вернусь и скажем. Там ждут, да и в Плимут дорога неблизкая».

- Матушка, - робко сказала Полли, постучавшись в кабинет, - тут к вам пришли.

Марфа перевернула бумаги на столе и вздохнула: «Ну, раз пришли, пусть заходят. А ты что

так рано из деревни приехала, охота вроде только на следующей неделе заканчивается?».

Девушка покраснела, и, пробормотав что-то, исчезла, пропустив в дверь невысокого,

изящного мужчину с белокурыми волосами, в отлично сшитом камзоле серого бархата,

отделанном серебром. Марфа посмотрела на алмазы, что украшали эфес его шпаги, и

сказала, поднимаясь: «Здравствуйте, я Марта де ла Марк, рада вас видеть. У вас ко мне

какое-то дело?».

Фрэнсис откашлялся и, глядя на красивый, высокий, с уже заметными морщинами лоб,

вдыхая запах жасмина, ответил: «Меня зовут Фрэнсис Говард, граф Ноттингем, миссис де ла

Марк, и я пришел попросить руки вашей дочери».

- Вы вместе с сэром Робертом в тюрьме сидели? – розовые губы улыбнулись, и Фрэнсис,

облегченно выдохнув, рассмеялся.

- Какая красивая осень в этом году», - Ворон оглянулся и, вдохнув запах леса, погладил

влажный мох на стволе дерева. «И погода вроде хорошая стоит, до Кариб должны легко

дойти. Ну, мало ли что, конечно, но все равно – справимся». Золотая, рыжая листва

устилала землю. Вдалеке, на берегу реки, виднелась крыша дворца.