o c24ec28d571a6d65

батюшке пойду, ну, да не откажет он мне».

Наверху, опять кружили чайки и Марта улыбнулась: «Мама за меня волнуется».

-На то и мама, - рассудительно заметил Никита, и, подняв голову, помахал птицам рукой.

Женщины сидели в большой горнице, перебирая одежду. Вася и Степа возились на большой

тигровой шкуре, а Марта, сидя у окна, подперев голову рукой, смотрела на блестящую гладь

океана и что-то напевала – нежно, ласково.

-Помнишь, как в Тюмени-то, - смешливо шепнула Василиса, - пела ты? Волк тогда к нам

пришел, и давай выспрашивать у меня – что за песня? А Гриша потом и говорит – томится

он. Так же и эта.

-Повенчали бы и сейчас, - сердито ответила Федосья, - что тянуть-то?

-Да ну, - махнула рукой Василиса, - вам вона в какую даль плыть, еще понесет девка,

намучаешься там с ней, на корабле. Пусть уж доедут с вами, куда надо, там все и сделаете.

Жалко, конечно, что нас Григорием Никитичем не будет, да что уж тут – пришла пора детям

из гнезда разлетаться, - она сложила рубашки и вздохнула.

-Ты за Никиту не беспокойся, - сказала Федосья, сажая на колени Степу, - адмирал его на

верфи приведет, в Дептфорд, под Лондоном, там все большие суда строят, такого мастера

там сразу с руками оторвут. А язык он выучит, пока плыть будем, я с ними и Волком уже

заниматься начала. Ну и я за ними, там, в Лондоне, присмотрю, конечно. Марта! – позвала

она, повысив голос.

-А! – девушка еле оторвалась от окна.

-Все дремлешь, - улыбнулась мать. «Завтра уж и отплываем, пойди, проверь – все ли у

брата твоего и дяди сложено, а то мальчишки же, за ними глаз да глаз нужен».

Марта сладко потянулась, и, покачивая бедрами, вышла из горницы.

-Откуда что взялось? – подняла бровь Федосья. «Никогда я ее такой не видела».

-Томится, я ж говорю, - Василиса перекусила нитку крепкими зубами и женщины

рассмеялись.

Уже когда все сидели в шлюпке, Тайбохтой отвел Никиту в сторону и сказал: «Держи, внук».

Ощутив тяжесть мешочка с золотом, что лежал в ладони, Никита, было, хотел

запротестовать: «Да не надо мне!», но дед строго сказал: «Еще чего! Пока заработаешь,

пока что – а своим домом вам жить надо. Так что бери и не задумывайся».

Никита вдруг обнял деда и сказал: «Я о вас скучать буду».

-У тебя вон, - Тайбохтой показал на адмирала, - теперь еще один дед есть. Ты его слушай,

он мужик разумный. И Волка слушай – он, хоть и молод еще, но тоже – не дурак. Ну,

разберетесь там, в общем.

Гриша пожал руку сыну и велел: «Покажи им там, какие мастера-то бывают».

Юноша рассмеялся и, обняв родителей, шепнул: «Спасибо вам, за все»

-Теперь и весточки не послать, - всхлипнула, глядя на берег Тео.

-Отчего же не послать? – рассудительно отозвался адмирал. «На моей карте эта гавань

теперь есть, и я сюда заходить буду, и Уильям потом , как сам плавать станет,– вот и

пошлете».

-А ты вот, что, Николас, - обернулся он к севшему в шлюпку Никите, - ты давай, у меня

корабельного плотника нет, так что бери это на себя. Будешь в каюте с Дэниелом и

Уильямом, уживетесь как-нибудь, думаю.

-Мы еще детьми друг друга знали, - ухмыльнулся Дэниел, - так что уживемся, дедушка.

-А то вы сейчас взрослые, - пробурчал адмирал, и велел: «Ну, все на весла!».

-Давай его мне, - нежно сказал Волк, и, взяв у жены Стефана, шепнул ему: «Помаши ручкой

деду своему!»

Мальчик послушно замахал, и Тео, положив голову на плечо Волку, шепнула: «Вот дал

Господь мне с батюшкой свидеться, и с ними тоже, - она указала на Гришу с Василисой, что

стояли, в окружении детей».

-А Марта-то, - заметил Волк, искоса посмотрев на дочь, что держала Никиту за руку, - прямо

сияет вся. И чайки, вон, смотри, прилетели, теперь ее матушка с нами до Лондона будет,

чувствую.

Тео рассмеялась, и, найдя пальцы мужа, вздохнула: «Как придем в Лондон, Дэниел хочет на

те, корабли наняться, что в Новом Свете плавают. Опасно ведь это».

Волк поцеловал ее висок и ответил: «Ну, а что делать? Беллу-то нашу искать надо, и я ведь

тоже, любовь моя, - дома сидеть не буду. К тому же, Дэниелу уже семнадцать к той поре

исполнится, пусть вылетает из-под крыла. А этот с нами еще долго останется, - он

пощекотал сына и тот захихикал, - ну и может, еще нам детей Господь даст».

Тео кивнула и, обняв его, так и стояла, смотря на берег, на высокую фигуру отца, – пока

«Гордость Лондона», лавируя под западным ветром, выходила из гавани.

Отец Павел благословил корабль, и, обернувшись, к Грише с Василисой, мягко сказал: «Ну,

не плачьте. Дорога теперь к нам известная, письма привезут, когда-нибудь».

-Вот именно, - Тайбохтой похлопал Гришу по плечу и сказал священнику: «А вы вот что,

святой отец, я сейчас на юг поеду, вы уж не откажите в любезности – не только со мной

позанимайтесь, но и с женой моей будущей».

-А вы, князь, жениться собрались? – улыбнулся священник.

-Не только жениться, - Тайбохтой все вглядывался в силуэт корабля, - но и детей завести, и

внуков увидеть. Этих-то, - он кивнул на «Гордость Лондона», вон – привезли, показали, - хоть

и не чаял я уже, так что истинно, как вы там говорите? – он взглянул на отца Павла.

-Благ Господь ко мне и нечего мне больше желать, - мягко отозвался тот.