О дьяволе и бродячих псах

– Не смотри, – негромко произнес Джеймс, прижимая Нину ближе к себе.

– Что он делает?

– Набирается сил, – и шепотом добавил: – «касание дьявола».

– Точнее говоря, беру, что причитается, – с издевкой в тоне поправил Ричард.

Нина хотела абстрагироваться от всего, что произошло, но в ушах по-прежнему стояли стрельба, звон стекол, плач и вой умирающих.

А дом все горел, горел, горел…

Глава 16 Memento mori

Пожар на вершине холма сложно было бы не заметить. Огонь рокотал, трещал, заходился в низком рыке на самой высокой точке города, выжигая в сгустившемся темном небе ярко-оранжевые проплешины. Над лесом, перекликаясь, поднялся вой служебных машин.

Нина с ногами забралась на каменный бортик фонтана. С одной стороны пожарные заливали водой пылающий костяк особняка, с другой – Агнес и Люциус жарко поддерживали все, что Ричард объяснял полиции, словно его способности нуждались в содействии. Так оно было лишь отчасти, – Агнес вносила в речь выразительные краски, а Люциус – ясность. Инспектор делал в блокноте какие-то пометки о вооруженном нападении и периодически уточнял сведения. Ричард передал бумажник покойного, оставив улику на десерт. «Парни, нужно кое-что проверить», – полицейский потряс кошельком над головой и откланялся, сев с сотоварищами в машину.

Когда на пару мигалок во дворе стало меньше, Ричард приблизился к Нине и проникновенно заглянул в глаза, как будто собирался что-то сказать. В лице его отсутствовала агрессия или обыденная надменность; оно было пронизано чудовищной усталостью. Но, так и не решившись на слова, Ричард ушел в сторону гаража. Там можно было спрятаться от холода и ветра, но Нине не хватало духу войти: внутри пахло кровью и спиртом, а Грейсон услужливо латал Джеймса подручными инструментами с грехом пополам – картина не из приятных.

К концу пожара дело не шло, и смрадный воздух все еще обжигал легкие. На плечи упало прохудившееся одеяло, пахшее пылью и старостью.

– Ты никогда не задумывалась, почему из всех уголков мира Эстель жила здесь, в уединении? Почему все это время не выходила с тобой на связь?

Рядом села Агнес, обняв колени. Всполохи огня в ее янтарных глазах завораживали.

– Как будто для этого нужны особые причины, – Нина сложила руки на манер покойной тетушки.

Агнес закурила:

– Род проклят, – зажигалка щелкнула в ее руках. – И эта земля. Она не может оставаться без хозяина.

– И что это значит? – бесцветно спросила Нина, устав сопротивляться происходящей бесовщине.

– В Средние века культ дьявола так хотел встретиться с господином, что создал брешь между мирами. Среди поклонников появилась особая должность – проводники, которые направляли иных через земную границу и стерегли вход. Этими проводниками «свезло» стать…

– Стелманисам, – в голове отчего-то стояла фреска «Ангелом сраженный».

– Ага. Проводников привязало к обязанностям какой-то мощной клятвой. Раньше это была честь, теперь – проклятье. Даже когда брешь с годами истончилась, оно сохранило силу: старший ребенок следующего поколения должен стать неотвязным хозяином холма, новым проводником.

– Любое проклятье имеет приписку мелким шрифтом.

– Не знаю, – покачала головой Агнес. – Выход должен быть в прекращении рода, – тетушка задумалась и выдохнула дым. – Эстель стала первой, кто всерьез хотел сбросить с семьи бремя клятв. Рассчитывала, что все закончится на нас. Твой отец и слышать ничего про это не хотел, поэтому ты – единственный представитель своего поколения, проводник после Эстель. Скверно вышло.

Агнес замолчала, дав время переварить услышанное. В голове выстраивались догадки:

– И раз уж нельзя покинуть дом, на этом можно было нажиться, верно? Отельный бизнес, – с иронией протянула Нина.

– Именно. Наша бабка связалась с мужчиной, который бил себя в грудь, что имеет коммерческую жилку, и позволила ему взять дело в свои руки. Дед проиграл все, что можно было, неофициально признал себя банкротом и застрелился. Нам в любви как-то не везет, видишь ли. Матери тоже достался сукин сын, – довел ее до безумия и попрощался. Она умерла, когда Эстель только исполнилось восемнадцать. Восемнадцать – совсем молодая, не видавшая жизни… – Агнес поникла. – Эстель никому не хотела участи быть запертым здесь. Она считала, что если разорвет с тобой связь и закроет все пути в Порт-Рей, то сможет защитить. Без толку. Рано или поздно обстоятельства все равно привели бы тебя сюда. Потому что холм потребовал бы хозяина.

– Какая прелесть, – безрадостно пробормотала Нина. Теперь ее нападки на Эстель не поддавались никаким оправданиям.

А сожалеть было поздно. Бессмысленно.

Огонь потушили к полуночи. Пожарные машины уехали, унося следом красные отблески фар, и черный тлеющий остов утонул во мраке.

Агнес разложила в гараже заплесневелые матрасы; пестрые от застарелых пятен, поблекшие от времени и пыли.

– Не пять звезд, конечно, но всяко лучше, чем на голом полу, – пояснила она. – Нам всем надо отдохнуть.

Нина опустилась на холодный тюфяк, и по коже засновали мурашки. Она натянула одеяло до самого подбородка, но тело продолжало лихорадочно дрожать.