О дьяволе и бродячих псах

– У вас с Люцием были неважные отношения, не знал, что ты заступишься. Не знал, что провокация будет так плоха, и от угрозы быстро перейдет к действию. Я не желал никому смерти, тем более Эстель. Я облажался.

– Да. Ты облажался.

– Это еще не все.

– Ну, надо же…

– Я позволил поверить в то, что Винсент властен надо мной, дал ему немного почувствовать превосходство. Но хочу, чтобы ты знал, каждое мое действие – только мой выбор.

И даже это не удивило Джеймса. Он ждал предательства.

– И ты убил бы меня? Как собирался сделать это с Грейсоном?

– Сначала думал, что да. Убеждал себя, что остался прежним – демоном, которому ничто не важно. Что мое место с Лорканом. Но когда увидел, как он… – Ричард поморщился, отгоняя неприятные воспоминания. – Perdonami se puoi.16

Джеймс несколько секунд молча смотрел на него, пытаясь понять, что изменилось в его отношении к Ричарду. Но, так и не найдя ответа, спросил:

– И что теперь будешь делать?

– Уеду отсюда. Подамся в наемники.

– Удачи.

Ричард больше ничего не сказал. Благодарно кивнул и исчез. Стало быть, навсегда.

Джеймс решил тоже в процедурной не задерживаться и вышел по направлению к операционной. Он не до конца верил в то, что их с Ричардом пути разошлись после многолетней дружбы. Пускай идет. Свобода станет прощальным подарком, когда следовало бы прибить Ричарда насмерть.

Доктор вышел через несколько минут – высокий мужчина пожилых лет, строгого вида. Лицом – каменная статуя, не разберешь ни мыслей, ни настроения, но Джеймс и без того знал, чего следовало ожидать.

– Присядьте, пожалуйста, – голос доктора звучал жестко и даже грубо. Ему, очевидно, не впервой сообщать дурные вести.

– Я постою.

– Мы сделали все, что от нас зависело…

Джеймс прекрасно понимал, что доктор рассчитывал освободить себя от необходимости говорить об утрате в лоб, но сказанного было недостаточно. Ощущение свербящих внутри подозрений не устраивало. Джеймс хотел боли. Чтобы его ударили правдой наотмашь.

– И?

– Примите соболезнования.

Но внезапно он не ощутил боли. Совсем ничего. Разве Джеймс не боялся, что все закончится так? Только об этом и думал, когда нес едва теплое тело и с ужасом глядел на кровь. Он все знал уже тогда.

Джеймс стоял, утопая в какой-то тупой прострации. Неужели он все еще был жив? Не чувствуя тела, пространства. Не слыша окружающего мира и своих мыслей. От демона словно совсем ничего не осталось. Один фантом.

Он не знал, сколько времени прошло, как вдруг за спиной доктора появилась медсестра с лицом, искаженным неподдельным замешательством:

– Вернитесь в операционную, это срочно.

– В чем дело?

В судорожном беспокойстве она металась глазами от доктора к Джеймсу, пока, наконец, не перевела беглые взгляды в слова:

– Она… жива.

– Как? Но ведь… быть не может… – опешив, забормотал доктор и мгновенно скрылся за дверью.

Джеймс все еще не мог найти себя в беспамятстве. Ему показалось, что над ухом зазвенел призрачный смех Лоркана.

Глава 22 Замки и ключи

Нина проснулась во тьме, где, кроме ее шумного дыхания, не существовало иных звуков. Эта тьма была ей хорошо знакома – вакуум вне времени и пространства. Пустое ничто без направлений и смысла. Нина кое-как перекатилась набок и собиралась встать, но стоило поднять голову, и все намерения забылись.

Над ней высился ангел с прекрасным сияющим мрамором лицом. Люциус удивительно изменился. Усталость покинула его, сбросила годы, преобразила до совершенства. Нина видела красоту, которая смогла пленить самого дьявола, и запамятовала обо всем, что происходило вокруг.

Люциус подал руку, помог ей подняться на ноги и сразу же притянул в объятья:

– Не представляешь, как мне было страшно, – шептал он так близко, что Нина ощущала слова кожей. – Я столько раз менял ход событий, и ни в одном из вариантов не мог найти храбрости.

Она крепче прижалась к нему, уткнувшись носом в плечо. Запах смородины и морского бриза напоминал первую встречу, но перед глазами стоял совсем другой образ. Как Люциус самозабвенно сбросил Лоркана с утеса.

– Но все-таки нашел, – Нина вздрогнула от того, как звонко зазвучал ее голос в гробовой тишине. – Как ты выжил?

– Я много работал с отражениями, чтобы научиться сбегать из пространства. Зеркала были самым очевидным материалом для навыка, но я и не задумывался, что вода тоже отражает свет. Догадайся я об этом раньше, и мой последний трюк не был бы таким рискованным.

Нина стиснула в руках ткань его пиджака, осознав, как близко Люциус смотрел в глаза смерти.

– Знаешь, почему выжила я?

– Знаю, – скорбно ответил он. – Я поступил бы так же. Впрочем, и поступил…

Люциус замолк и наклонился к ней, пристально заглядывая в лицо:

– Я должен просить у тебя прощения за трусость. Моя вина в том, что я старался держаться в стороне, хотел покончить с Лорканом чужими руками. Писал сценарий, где вы окажетесь в нужном месте в нужное время. Но никто, кроме меня, не мог закончить эту историю. Я – главный герой романа, не ты. А ведь моего имени даже в названии не указали…