О дивный новый мир (Brave New World)

The Beta blond was ravished away into the sky and kept there, hovering, for three weeks in a wildly anti-social tete-a-tete with the black madman.	Бета унесена ввысь, вертоплан три недели висит в небе, и три недели длится этот дико антиобщественный тет-а-тет блондинки с черным маньяком.
Finally, after a whole series of adventures and much aerial acrobacy three handsome young Alphas succeeded in rescuing her.	В конце концов, после целого ряда приключений и всяческой воздушной акробатики трем юным красавцам-альфовикам удается спасти девушку.
The negro was packed off to an Adult Re-conditioning Centre and the film ended happily and decorously, with the Beta blonde becoming the mistress of all her three rescuers.	Негра отправляют в Центр переформовки взрослых, и фильм завершается счастливо и благопристойно - девушка дарит своей любовью всех троих спасителей.
They interrupted themselves for a moment to sing a synthetic quartet, with full super-orchestral accompaniment and gardenias on the scent organ.	На минуту они прерывают это занятие, чтобы спеть синтетический квартет под мощный супероркестровый аккомпанемент, в органном аромате гардений.
Then the bearskin made a final appearance and, amid a blare of saxophones, the last stereoscopic kiss faded into darkness, the last electric titillation died on the lips like a dying moth that quivers, quivers, ever more feebly, ever more faintly, and at last is quiet, quite still.	Затем еще раз напоследок медвежья шкура - и под звуки сексофонов экран меркнет на финальном стереоскопическом поцелуе, и на губах у зрителей гаснет электрозуд, как умирающий мотылек, что вздрагивает, вздрагивает крылышками все слабей и бессильней - и вот уже замер, замер окончательно.
But for Lenina the moth did not completely die.	Но для Ленайны мотылек не оттрепетал еще.
Even after the lights had gone up, while they were shuffling slowly along with the crowd towards the lifts, its ghost still fluttered against her lips, still traced fine shuddering roads of anxiety and pleasure across her skin.	Зажегся уже свет, и они с Джоном медленно подвигались в зрительской толпе к лифтам, а призрак мотылька все щекотал ей губы, чертил на коже сладостно-тревожные ознобные дорожки.
Her cheeks were flushed.	Щеки Ленайны горели, глаза влажно сияли, грудь вздымалась.
She caught hold of the Savage's arm and pressed it, limp, against her side.	Она взяла Дикаря под руку, прижала его локоть к себе.
He looked down at her for a moment, pale, pained, desiring, and ashamed of his desire.	Джон покосился на нее, бледный, страдая, вожделея и стыдясь своего желания.
He was not worthy, not ... Their eyes for a moment met.	Он недостоин, недос... Глаза их встретились на миг.
What treasures hers promised!	Какое обещание в ее взгляде!
A queen's ransom of temperament.	Какие царские сокровища любви!
Hastily he looked away, disengaged his imprisoned arm.	Джон поспешно отвел глаза, высвободил руку.
He was obscurely terrified lest she should cease to be something he could feel himself unworthy of.	Он бессознательно страшился, как бы Ленайна не сделалась такой, какой он уже не будет недостоин.
"I don't think you ought to see things like that," he said, making haste to transfer from Lenina herself to the surrounding circumstances the blame for any past or possible future lapse from perfection.	- По-моему, это вам вредно, - проговорил он, торопясь снять с нее и перенести на окружающее вину за всякие прошлые или будущие отступления Ленайны от совершенства.