О дивный новый мир (Brave New World)

"Things like what, John?"	- Что вредно, Джон?
"Like this horrible film."	- Смотреть такие мерзкие фильмы.
"Horrible?" Lenina was genuinely astonished.	- Мерзкие? - искренно удивилась Ленайна.
"But I thought it was lovely."	- А мне фильм показался прелестным.
"It was base," he said indignantly, "it was ignoble."	- Гнусный фильм, - сказал Джон негодующе. -Позорный.
She shook her head. "I don't know what you mean."	- Не понимаю вас, - покачала она головой.
Why was he so queer?	Почему Джон такой чудак?
Why did he go out of his way to spoil things?	Почему он так упорно хочет все испортить?
In the taxicopter he hardly even looked at her.	В вертакси он избегал на нее смотреть.
Bound by strong vows that had never been pronounced, obedient to laws that had long since ceased to run, he sat averted and in silence.	Связанный нерушимыми обетами, никогда не произнесенными, покорный законам, давно уже утратившим силу, он сидел отвернувшись и молча.
Sometimes, as though a finger had plucked at some taut, almost breaking string, his whole body would shake with a sudden nervous start.	Иногда - будто чья-то рука дергала тугую, готовую лопнуть струну - по телу его пробегала внезапная нервная дрожь.
The taxicopter landed on the roof of Lenina's apartment house.	Вертакси приземлилось на крыше дома, где жила Ленайна.
"At last," she thought exultantly as she stepped out of the cab.	"Наконец-то", - ликующе подумала она, выходя из кабины.
At last-even though he had been so queer just now.	Наконец-то, хоть он и вел себя сейчас так непонятно.
Standing under a lamp, she peered into her hand mirror.	Остановившись под фонарем, она погляделась в свое зеркальце.
At last.	Наконец-то.
Yes, her nose was a bit shiny.	Да, нос чуть-чуть лоснится.
She shook the loose powder from her puff.	Она отряхнула пуховку.
While he was paying off the taxi-there would just be time.	Пока Джон расплачивается с таксистом, можно привести лицо в порядок.
She rubbed at the shininess, thinking:	Она заботливо прошлась пуховкой, говоря себе:
"He's terribly good-looking.	"Он ужасно красив.
No need for him to be shy like Bernard.	Ему-то незачем робеть, как Бернарду.
And yet ... Any other man would have done it long ago.	А он робеет... Любой другой давно бы уже.
Well, now at last."	Но теперь наконец-то".
That fragment of a face in the little round mirror suddenly smiled at her.	Из круглого зеркальца ей улыбнулись нос и полщеки, уместившиеся там.
"Good-night," said a strangled voice behind her.	- Спокойной ночи, - произнес за спиной у нее сдавленный голос.