О дивный новый мир (Brave New World)

Act."	Действуй.
Fanny's voice was a trumpet; she might have been a Y.W.F.A. lecturer giving an evening talk to adolescent Beta-Minuses.	- Голос у Фанни звучал теперь фанфарно, словно у лекторши из ФСЖМ, проводящей вечернюю беседу с двенадцатилетними бетаминусовичками.
"Yes, act-at once.	- Да, действуй, и безотлагательно.
Do it now."	Сейчас.
"I'd be scared," said Lenina	- Боязно мне, - сказала Ленайна.
"Well, you've only got to take half a gramme of soma first.	- Прими сперва таблетку сомы - и все дела.
And now I'm going to have my bath."	Ну, я пошла мыться.
She marched off, trailing her towel.	- Подхватив мохнатую простыню, Фанни зашагала к кабинкам.
The bell rang, and the Savage, who was impatiently hoping that Helm-holtz would come that afternoon (for having at last made up his mind to talk to Helmholtz about Lenina, he could not bear to postpone his confidences a moment longer), jumped up and ran to the door.	В дверь позвонили, и Дикарь вскочил и бросился открывать, он решил наконец сказать Гельмгольцу, что любит Ленайну, и теперь ему уж не терпелось.
"I had a premonition it was you, Helmholtz," he shouted as he opened.	- Я предчувствовал, что ты придешь, - воскликнул он, распахивая дверь.
On the threshold, in a white acetate-satin sailor suit, and with a round white cap rakishly tilted over her left ear, stood Lenina.	На пороге, в белом, ацетатного атласа матросском костюме и в круглой белой шапочке, кокетливо сдвинутой на левое ухо, стояла Ленайна.
"Oh!" said the Savage, as though some one had struck him a heavy blow.	Дикарь так и ахнул, точно его ударили с размаха.
Half a gramme had been enough to make Lenina forget her fears and her embarrassments.	Полграмма сомы оказалось Ленайне достаточно, что бы позабыть колебанья и страхи.
"Hullo, John," she said, smiling, and walked past him into the room.	- Здравствуй, Джон, - сказала она с улыбкой и прошла в комнату.
Automatically he closed the door and followed her.	Машинально закрыл он дверь и пошел следом.
Lenina sat down.	Ленайна села.
There was a long silence.	Наступило длинное молчание.
"You don't seem very glad to see me, John," she said at last.	- Ты вроде бы не рад мне, Джон, - сказала наконец Ленайна.
"Not glad?"	- Не рад?
The Savage looked at her reproachfully; then suddenly fell on his knees before her and, taking Lenina's hand, reverently kissed it.	- В глазах Джона выразился упрек; он вдруг упал перед ней на колени, благоговейно поцеловал ейруку.
"Not glad?	- Не рад?
Oh, if you only knew," he whispered and, venturing to raise his eyes to her face,	О, если бы вы только знали, - прошептал он и, набравшись духу, взглянул ей в лицо.