О дивный новый мир (Brave New World)

"I drink to my annihilation," twelve times quaffed.	"Пью за мое растворение", каждый из двенадцати в свой черед осушил эту чашу.
Then to the accompaniment of the synthetic orchestra the First Solidarity Hymn was sung.	Затем под звуки синтетического ансамбля пропели первую Песнь единения:
"Ford, we are twelve; oh, make us one, Like drops within the Social River, Oh, make us now together run	Двенадцать воедино слей, Сбери нас, Форд, в поток единый. Чтоб понесло нас, как твоей
As swiftly as thy shining Flivver."	Сияющей автомашиной...
Twelve yearning stanzas.	Двенадцать зовущих к слиянию строф.
And then the loving cup was passed a second time.	Затем настало время пить по второй. Теперь тост гласил:
"I drink to the Greater Being" was now the formula.	"Пью за Великий Организм".
All drank.	Чаша обошла круг.
Tirelessly the music played.	Не умолкая играла музыка.
The drums beat.	Били барабаны.
The crying and clashing of the harmonies were an obsession in the melted bowels.	От звенящих, стенящих созвучий замирало, млело, таяло нутро.
The Second Solidarity Hymn was sung.	Пропели вторую Песнь единения, еще двенадцать куплетов.
"Come, Greater Being, Social Friend,	Приди, Великий Организм,
Annihilating Twelve-in-One!	И раствори в себе двенадцать.
We long to die, for when we end, Our larger life has but begun." Again twelve stanzas.	Большая, слившаяся жизнь Должна со смерти лишь начаться.
By this time the soma had begun to work.	Сома стала уже оказывать свое действие.
Eyes shone, cheeks were flushed, the inner light of universal benevolence broke out on every face in happy, friendly smiles.	Заблестели глаза, разрумянились щеки, внутренним светом вселюбия и доброты озарились лица и заулыбались счастливо, сердечно.
Even Bernard felt himself a little melted.	Даже Бернард и тот ощутил некоторое размягчение.
When Morgana Rothschild turned and beamed at him, he did his best to beam back.	Когда Моргана Ротшильд взглянула на него, лучась улыбкой, он улыбнулся в ответ, как только мог лучисто.
But the eyebrow, that black two-in-one-alas, it was still there; he couldn't ignore it, couldn't, however hard he tried.	Но эта бровь, черная сплошная бровь, увы, бровища не исчезла; он не мог, не мог отвлечься от нее, как ни старался.
The melting hadn't gone far enough.	Размягчение оказалось недостаточным.
Perhaps if he had been sitting between Fifi and Joanna ... For the third time the loving cup went round;	Возможно, если бы он сидел между Джоанной и Фифи... По третьей стали пить.
"I drink to the imminence of His Coming," said Morgana Rothschild, whose turn it happened to be to initiate the circular rite.	"Пью за близость Его Пришествия!" - объявила Моргана, чья очередь была пускать чашу по кругу.